— Вы говорили о том, что предлагаете провести реформу в спортивной сфере Казахстана. В чём её суть?
— Суть реформы заключается в том, что нужно проанализировать ту ситуацию, которую мы имеем. Ситуация у нас следующая: массового спорта у нас сейчас нет. Мы работаем только с теми, кто заставил обратить на себя внимание. Соответственно, нет и конкуренции среди спортсменов. Если бы у нас было четыре Галышевых, четыре Рейхерда, то несмотря даже на судейство, невозможно было бы засудить такое количество сильнейших спортсменов. В принципе, выступление в женском могуле позволяет всех этих канадок и американок «щёлкать». В итоге получается, что нам нужен массовый спорт, нам нужна конкуренция, нам нужно, чтобы в стране наконец-то появились учебно-тренировочные центры, оснащённые современным оборудованием. У нас в ВКО такого нет. У нас нет искусственного снега. Такое покрытие есть в Алматы, но там не спортсменов. И нам нужны частные инвестиции в спорт, а также конкуренция между частными спортивными школами и ДЮСШ. Без этого никакой процесс не развивается.

Реформа заключается в следующем. Если частник за свои деньги строит спортивную базу, будь то бассейн или горнолыжный курорт, почему бы государству не оформить социальный заказ, чтобы на этой базе тренировались спортсмены. То есть условно, давайте дадим этой частной школе 10 млн тенге и ДЮСШ те же деньги. И давайте проводить между ними соревнования. За первое место давать бонус 3 млн тенге, за второе — 2 млн и третье — 1 млн тенге. Опять же, цифры условные. И деньги должны получать не спортсмены, а спортивные школы. Получив такой стимул, школы уже будут привлекать лучших тренеров, платить им из бонусных денег большую заработную плату, и процесс пойдёт. Есть ли другие варианты выхода из сложившейся у нас сейчас ситуации в спорте, я не знаю. Если есть — давайте обсуждать.

— А диалог-то вообще ведётся?
— Диалог у нас был в Агентстве по спорту по итогам выступления нашей команды на Олимпиаде. Без прессы. Около месяца назад в Астану пригласили всех тренеров, президентов федераций и обсуждали вопрос. На этом совещании я от господина Канагатова услышал парадоксальную цифру. У нас в стране очень много ДЮСШ, но ни один человек за год из ДЮСШ не перешёл в ШВСМ или ещё куда-то. Выходит, что результат их работы равен нулю. К примеру, наше ДЮСШ, которое ещё кого-то готовит, за последние 20 лет приобрело «целых» 10 комплектов снаряжения. Что творится у других, вообще не хочется представлять. Мы просто находимся в тупике.

Если честно признаться, то у нас на бумаге есть ДЮСШ, но нормального финансирования у них нет. Нет денег на инвентарь, на достойную зарплату тренерам, на проведение учебно-тренировочных сборов и соревнований. Наше предложение — создавать клубы. Это позволит привлекать и частные инвестиции от членов клуба, которые хотят научиться кататься, и средства от государства. Допустим, берём мы спортсмена, полностью его экипируем, тренируем, и затем судим по результату — пусть ДЮСШ покажет результат лучше. Это как в детском саду: открывается детский сад, государство даёт туда средства на содержание одного ребёнка. Так же должно быть и здесь. Только здесь в дополнение к этим средствам пойдут ещё и деньги от членов клуба. Почему нет? Но это остаётся без ответа.

— Если всё останется как сейчас, что нас ждёт в будущем?
— Здесь стоит обратить внимание на заявление уважаемой Дариги Назарбаевой о том, что Президентские тесты нужно пересматривать в сторону уменьшения, потому что их никто не выполняет. Но Президентские тесты — это нормы ГТО, которые выполняли в своё время половина нормальных людей. Сейчас это под силу только единицам. Это называется «деградация общества». То есть надо что-то менять. Взять, к примеру, Россию, которая в Сочи доказала своё лидирующее положение в мировых зимних видах спорта. Там и федерации финансируются, и спортивные клубы финансируются, и серьёзные спонсоры есть. Есть слова президента о том, что если частный инвестор построил спортивный объект, то государство обязано «прилепить» к нему финансирование. По большому счёту, там сейчас ситуация не лучше нашей — те же самые алкоголизм, наркомания. Но они уже пошли на выход из этой ситуации. А мы топчемся на месте. Пока этого не будет, не будет ничего. Самое плохое, что сейчас в Казахстан привлекаются иностранные спортсмены, чтобы показать, что делается хоть что-то. Если наши спортсмены будут полностью замещены иностранными, то они не получат вообще никаких средств к развитию! И стимула тоже. Сейчас смотрят дети на Рейхерда, Галышеву, и видят живой пример того, что можно пробиться и нашим парням и девчонкам. А если мы их заменим иностранцами, то такого примера уже не будет. И стимула заниматься спортом — тоже.

— Если говорить о стимуле, как о факторе, напрямую влияющем на развитие спортсмена, то недавно Виктор Павлович Лемешко, главный тренер нашей могульной команды, заявил, что последние этапы Кубка Мира сборная Казахстана просто бойкотировала, поскольку смысла выступать нет из-за действий судей, которые всё равно не дадут пробиться на вершину мирового спорта. Не скажется ли это на желании молодёжи заниматься фристайлом?
— С этим утверждением можно поспорить. Чтобы поднять Казахстан на новые высоты в спорте, нужно начать проводить спортивные соревнования у нас. Если мы проводим у себя соревнования, пусть и не самого высокого уровня, мы будем готовить и своих судей, проходить всё обучение в Европе. Это — первично. А у нас горы есть. То, что касается могула и сноуборда, мы очень даже конкурентоспособны по сравнению с Европой. И даже находимся в лучших природных условиях. В той же Европе до нового года идут дожди, а соревнования можно проводить только на высоте около 3000 метров, а это не так просто. Если взять финскую Руку, куда все ездят на первый снег, то там вообще полярная ночь! В условиях отсутствия солнца вообще сложно находиться, не говоря уже о занятиях спортом. Если же мы у себя построим хороший горнолыжный центр со всем необходимым оборудованием, к нам поедут.

— Такой проект в принципе есть?
— Он уже готов, прошёл все этапы. Это касается базы на 9 километре. В первую очередь мы должны сделать там хорошую базу. Затем — в «Алтайских Альпах».

— «Хорошая база» — что включает в себя это понятие?
— Это в первую очередь, искусственный снег. У нас сегодня есть соответствие по параметрам перепада высот, длине трассы, но нет снега. Нам нужен ещё и летний прыжковый комплекс. Это элементарный бассейн, рядом с которым стоят лестницы и трамплины. Стоит по меркам нашей страны очень небольшие суммы — миллион евро. На сегодня готов бизнес-план на 604 млн, куда входят батутный комплекс и водные трамплины. Он прошёл утверждение, Аким ВКО Сапарбаев Б.М. поддержал проект, и мы надеемся, что всё это со временем будет построено. Пока же мы ради этого едем в Чехию. Но впереди 2017 год, Универсиада у нас в Казахстане, где от нас во фристайле сможет выступать один только Павел Колмаков. Остальные пока не готовы. Чтобы подготовить остальных — нужно сначала на водном трамплине потренировать прыжки. На земле, на снегу мы их просто переломаем. На сегодня у нас все могулисты травмированы.

— Если говорить в целом о прошедшем Олимпийском цикле, довольны ли вы тем, какие результаты показывали наши ребята на международной арене?
— Здесь Виктор Павлович Лемешко, Галышева, Рейхерд, Колмаков превзошли самих себя. Если сравнивать нас с теми же россиянами, то по трём лучшим результатам мы были лучше. У нас в финал Олимпиады прошли трое человек, а у них только двое. При этом Россия привлекала для тренировок четырёх канадцев, среди которых Стивен Филинг, который получал, насколько я знаю, 20 тысяч евро в месяц, и ещё три помощника. Месячный бюджет у них был 50 тысяч евро. Наш Виктор Павлович получал 1000 евро (смеётся), и, по сути дела, превзошёл россиян.

Если говорить о Валерии Цой, то в Сочи она выступила неудачно. Это был её дебют. Она впервые в своей жизни прошла полный цикл подготовки: и зимний, и летний, и, наверное, перетренировалась. Но она не собирается из спорта уходить, планирует готовиться к следующей Олимпиаде. До 30 лет кататься в сноуборде — это нормально. При этом наши спортсмены, входящие в сборную страны, получают 40 тысяч тенге.

— Пытаются стимулировать спортсменов тем, что выделяют именные премии Акима ВКО. Насколько они спасают?
— А какие это суммы?

— Зависит от результатов, показанных спортсменом.
— В том-то и дело. У нас очень высокая планка, которую нужно перепрыгнуть. У нас за золотую Олимпийскую медаль дают 250 тысяч долларов. Но у нас в Сочи к ней никто даже близко не подошёл. Если бы мы давали нашим спортсменам какие-то небольшие стипендии, и они бы более полого выстраивались, то это был бы стимул.. Нужно сначала чтобы человек получил небольшие деньги за то, что он — чемпион Усть-Каменогорска, затем чуть побольше за чемпионство в ВКО и так далее. У нас же за победу на чемпионате Казахстана вообще ничего не дают людям. У нас есть чемпионы Казахстана в сноуборде, и никакой стипендии у них нет. А этот успех просто так не даётся.

Так что сейчас мы имеем результаты даже больше, чем должны были бы иметь. То, что Лера Цой попала на Олимпиаду — это уже очень хорошо. Туда ведь едут 32 лучших спортсмена Мира! Просто сумасшедшая конкуренция! Сейчас мы планируем продолжить подготовку к следующей Олимпиаде. Но мы не имеем финансирования. Сейчас все деньги пойдут на Азиатские Игры, на летнюю Олимпиаду. О зимних видах спорта вспомнят, когда до Олимпиады в Корее останется два года.