Главный тренер сборной Казахстана по тяжелой атлетике Алексей Ни считает, что отстранения казахстанских штангистов могли быть умышленными. Таким мнением поделился тренер на встрече олимпийцев с президентом Национального олимпийского комитета и министром культуры и спорта РК, передает корреспондент BNews.kz.

— Поясните, пожалуйста, ситуацию с отстранениями наших спортсменов.
— То, что происходит с начала июня, для меня до сих пор не понятно, потому что они все сдавали допинг-контроль в течение всего олимпийского цикла четыре года перед Пекином, перед Лондоном, во время Олимпиады, приезжали и прямо с трапа нас брали, Ильина и всю команду. Тотальная была слежка, и они везде были чистые. А спустя восемь лет, четыре года обнаруживается препарат, чтобы применять его надо быть самоубийцей. Это сильнейший стероид. Как тогда это столько лет было незамеченным? Получается, что надо аннулировать аккредитацию всех лабораторий. Получается, лаборатория МОК находит то, что другие лаборатории найти не могут. Нас проверяла лаборатория в Кельне, Германии, во многих лабораториях мира, на Азиатских играх. Поэтому это ставит под сомнение легитимность всех лабораторий. Здесь нестыковка, как ВАДА дает аккредитации лабораториям, которые в тоже время дискредитирует. Теперь и этим лабораториям надо как-то защищать себя. ВАДА дает аккредитацию, поэтому против ВАДЫ никто не пискнет. Всего аккредитованных ВАДА лабораторий по всему миру 35. Аккредитацию очень сложно получить, иногда требуется до 10 лет, при подобных случаях ее сразу забирают. А тут все оставили, просто сменили директора. Тоже очень много вопросов.

Для меня однозначно, этот препарат они не применяли. Если бы сказали, какой-нибудь психотропный или какой-то стимулятор, я бы еще мог поверить, что в каких-то БАДах, мазях было в содержании, но этот препарат такой сильный, который год еще у человека сохраняется. Как тогда Манеза, Ильин, Чиншанло раньше не попадались? То есть грубая работа, если уж валить, то надо было найти другой препарат, а не анаболики, стероиды. Препарад — станазалол.

— С чем это может быть связано?
— Я тренер, я не политик. Но я знаю, то, что мы сделали в Лондоне — это был большой шок для всех, для всего тяжелоатлетического мира. Четыре золотые медали даже великие болгары не делали, Советский союз делал, а Болгария не делала. Китайцы завоевали пять, мы четыре. Я там уже к концу Олимпиады почувствовал, что будут, мягко выражаясь, какие-то санкции. Ко мне даже подходили некоторые люди и говорили, что это вам мир не простит. Примерно это я ощущал весь олимпийский цикл. Но то, что начнут это все делать за два месяца, это не по- человечески. Если решили, то делайте за год или хотя бы с начала года, чтобы была возможность заменить людей, опротестовать решение. За два месяца вскрывать пробу А, через 12 дней вскрывать пробу Б в Швейцарии, а туда попасть, нужно получить визу, это же не Турция. И так быстро и поспешно это все произошло, что остается много вопросов, почему? Когда вскрывают пробу Б, уже спортсмен отстраняется, но почему нет окончательного решения? Само решение оттягивается, до сих пор нет. К чему была такая спешка со вскрытием Б, если решение затянулось уже на три месяца? Логика подсказывает, что это все сделано умышленно, чтобы спортсмен не успел приехать. Представители и тренера не успели, это не вскрывалось даже в нашем присутствии. Международная федерация всегда в присутствии спортсмена вскрывает пробы, потому что проба Б — это уже приговор. При пробе А человек подозревается, а проба Б это уже приговор, поэтому человеку дают время согласовывать, что ты присутствовал на вскрытии. То есть мы не были на суде, а нас приговорили. Я разговаривал с юристами, получается это тоже не стыковка. Перед Рио они стали это делать, потому что могли бы возникнуть вопросы, наше руководство, юристы могли бы все это поставить под сомнение, и наши четверо бы выступили в Рио, а задача была, чтобы они не выступили.

— Насколько распространена такая практика выбивания чемпионов?
— Это у нас всегда практикуется, потому что в тяжелой атлетике видно поднял ты или не поднял. Если в борьбе, в боксе можно засудить, в равном бое можно отдать этому или тому, то в тяжелой атлетике борьба ведется до помоста, до начала соревнований. Каждый, кто как может и использует способы. Если ты дошел до помоста, то уже не 50% добился успеха, остальные 50% делай на помосте.

В сентябре дисциплинарный комитет МОК. Будет принято решение по наградам, а потом уже в международной федерации будут уже выносить окончательный приговор.

— Будут ли спортсмены отстаивать свои права?
— Федерация подключила опытных юристов иностранных, швейцарцев, я думаю, что Федерация сделает все возможное. (...) Олимпиада закончилась, борьба только начинается. Задето очень больно, сильно, это не простые люди, это олимпийские чемпионы

— Считаете, что есть ваша вина?
— Если бы я считал, что виноват, то я бы написал заявление и ушел. Я не считаю себя виноватым, потому что все контрольные тесты они сдавали. Ильин с 12 лет поднимает штангу, он выиграл все, что можно было, и ни разу не попадался, а тут его берут и находят. Этот препарат он не применял, и никто из девочек, поэтому ни моей, ни ребят вины нет.