Однако после того, как отбывший дисквалификацию Александр Винокуров решил вернутся в «Астану», самый успешный генеральный менеджер в истории велоспорта объявил о своем переходе в другую команду. Вместе с ним «Астану» покидают несколько известных гонщиков, в том числе и американец Лэнс Армстронг. О причинах ухода, отношениях с Альберто Контадором, Николаем Проскуриным, Александром Винокуровым и имидже «Астаны» Брюнель рассказал в эксклюзивном интервью бельгийскому журналу Humo. Этот материал не был переведен на русский язык, поэтому «Литер-Неделя» решила опубликовать несколько наиболее ярких цитат Йохана Брюнеля. Когда он рассказывает об особенностях своего контракта с «Астаной», многое становится ясно…

«Контадор постоянно сомневался…»

В первой части интервью Йохан Брюнель рассказывает о возвращении в большой спорт американца Лэнса Армстронга, который решил завершить карьеру в 2005 году, однако вновь сел в седло осенью 2008-го. Это решение самый известный в мире велогонщик принял для того, чтобы привлечь внимание к борьбе с раком. «У него было две причины, чтобы вернуться, — говорит Брюнель. — Первая — глобализация его фонда по борьбе с раком, вторая — он хотел вновь гонять на самом высоком уровне». «Для Армстронга высокий уровень — это победа на „Тур де Франс“. В этом году Альберто Контадор был самым сильным, бесспорно. Но стать третьим для ветерана… Попробуй повторить это».

Также Йохан Брюнель затрагивает проблему взаимоотношений Лэнса Армстронга и Альберто Контадора. В течение всей гонки два представителя «Астаны» вели борьбу за пьедестал почета, и команда была настроена против испанца: говорят, что даже во время общих ужинов с ним никто не разговаривал. Бельгийский менеджер рассказывает, как шли дела до гонки и во время её. «У нас была великолепная атмосфера благодаря опытным ребятам, таким как Клоден и Попович. Эти парни вели себя нейтрально и не примыкали ни к лагерю Армстронга, ни к лагерю Контадора. А вот накануне старта у нас начался хаос: Армстронг хотел взять в команду Криса Хорнера, а Контадор — Бенджамина Новала. Я не взял ни того ни другого, и это было правильное решение — на „Туре“ у нас уже не было разделения на лагери».
Разделения, быть может, уже и не было, но вот натянутые отношения с Альберто Контадором никуда не делись. Как признает Йохан Брюнель, им было сложно работать вместе.

«Контадор начал с того, что работал отдельно. Вместе со своим братом, который для него и механик, и пресс-секретарь. Я думаю, это очень грустно», — считает бывший менеджер «Астаны». «У меня с Альберто профессиональные отношения, — подчеркивает Брюнель. — Но они никогда не станут партнерскими, как у нас с Лэнсом. Между нами всегда было напряжение, даже не знаю почему. Для нас обоих лучше разойтись в разные стороны. Возможно, спустя какое-то время, когда он станет опытнее и умнее, мы сможем снова поработать вместе. Проблема была такая: чтобы я ни решил: план на гонку, тактику команды, выбор гонщиков, он всегда выражал свое сомнение. У нас есть опыт, мы не совершаем ошибок. А вот Альберто ещё многому надо учиться».

«Проскурин всегда был недоволен»

Поговорив о проблемах с гонщиками, Йохан Брюнель рассказал и о трудностях в общении с Федерацией велоспорта Казахстана. Перед тем как заключить соглашение с «Астаной», бельгиец немного сомневался в правильности такого шага. «Астана» была синонимом мусора и допинга, — говорит бывший генменеджер. — Я поменял это за шесть месяцев. У нас появился результат безо всяких подозрений. Но при этом за два года моей работы я ни разу не получал от казахстанской стороны оценки моей работы, уважения со стороны работодателя…»

Одна из причин разрыва контракта с «Астаной» — финансовые трудности, которые преследовали казахстанскую команду на протяжении долгого времени. «Я освободился от финансовых проблем, — признается Брюнель. — В этом году мы заговорили об этом публично, но трудности-то начались ещё в прошлом сезоне! Платежи приходят с опозданием, по частям, совсем не так, как это прописано в наших контрактах…»

Отдельно разговор коснулся и персоны Николая Проскурина, вице-президента Федерации велоспорта РК. «Я никогда не чувствовал, что он благоприятно оценивает то, что я сделал. Он всегда нас критиковал, даже когда мы побеждали», — говорит бывший менеджер «Астаны».

«В прошлом году он (Николай Проскурин. — Прим. авт.) посетил „Вуэльту“ за день до её окончания. У нас Контадор и Лейфеймер шли на первом и втором местах. Он говорит: почему „Астана“ не лидирует в командном зачете и почему два казахских гонщика занимают последние места в общем зачете? Но это их работа — контролировать гонку в начале, и неважно, какими они в итоге финишируют. Кого волнует, что они были последними и предпоследними?»
«На этот „Тур“ я выбрал казахстанского гонщика (Дмитрия Муравьева. — Прим. авт.), но они этого не хотели. Они хотели, чтобы ехали Базаев и Иглинский. Первого я убрал из списка, потому что у него возник беспорядок с его местонахождением во время тура Швейцарии, а Иглинский ездит только для себя. За три дня до старта я получил имейл, в котором мне высказали порицание: якобы я ослабил команду, и она не сможет выступить удачно, как это было в начале сезона. Зачем они сделали это?»

Винокуров и Кашечкин — не для «Астаны»

«Когда я подписывал контракт с „Астаной“, я выдвинул свои условия, — продолжает Йохан Брюнель. — Я согласился возглавить международную команду, которая будет бороться за самые высокие места на главных гонках сезона. Мои требования — не более десяти казахстанских гонщиков в команде. И никаких Винокурова и Кашечкина».

Столь жесткая позиция по отношению к двух лучшим казахстанским велосипедистам легко объяснима: титулованный менеджер не хотел, чтобы в его команде выступали гонщики, уличенные в употреблении допинга. Хотя дело тут, по большому счету, не в репутации. Брюнель знал, что Винокуров не согласится с ролью просто одного из гонщиков, он будет требовать уважения к своей персоне. И повод для таких мыслей дал сам Александр Винокуров.

«Мы должны были встретиться с Винокуровым в Монако, — вспоминает Брюнель. — Он думал, что я возьму его в команду, а я хотел ему сказать, что этого не произойдет. Однако за два дня до встречи он дал пресс-конференцию в своем отеле, на которой начал оскорблять меня. Конечно, после этого мы уже не встретились. Позже он пытался убедить меня, что ничего подобного не было. Я сам не присутствовал на этой пресс-конференции, но у меня есть кое-кто, кто был там и записал слова Винокурова на магнитофон».

Дело Кашечкина

Интервью Брюнеля — откровенное, местами неприятное для казахстанских болельщиков — ещё одно доказательство того, что в нашем велоспорте в целом и в «Астане» в частности происходят странные вещи. Кто позволил бельгийскому менеджеру выдвигать такие условия — не более 10 казахстанцев в команде? Деньги ведь дает Казахстан, а не Германия, США или Испания. Почему Федерация велоспорта общается с командой с помощью электронной почты — неужели нельзя договариваться заранее, кто из гонщиков должен ехать на «Тур де Франс», а кто — на менее значимые соревнования? Кто наделил такими царскими полномочиями Брюнеля и разрешил ему распоряжаться казахстанским клубом, как своей собственностью? Как получилось, что наши соотечественники оказались даже не на вторых, а на третьих ролях и во время гран-туров возили еду и воду лидерам, даже не помышляя о собственных достижениях? И наконец, кто даст гарантию, что смена эпохи Брюнеля изменит что-то коренным образом в «Астане»? Сейчас в двери команды стучится Андрей Кашечкин, отбывший двухлетнюю дисквалификацию и имеющий право выступать за любую команду про-тура, но для него места в «Астане» почему-то нет.

— Я вместе со своим адвокатом встречался с президентом Международного союза велосипедистов Пэтом Маккуэйдом, — рассказал Кашечкин в интервью «Литер-Неделе». — Нас интересовал всего один вопрос: могу ли я выступать за профессиональную команду после дисквалификации? Маккуэйд ещё раз подтвердил, что никаких препятствий его организация чинить не будет. Это означает, что я могу выступать за «Астану» и любой другой клуб. Однако, насколько я знаю, в Казахстане уверены, что Международный союз запретил мне участвовать в соревнованиях. Это неправда. У нас есть решение суда от 6 августа, которое разрешает мне вернуться в профессиональный спорт. Я по-прежнему жду предложения от «Астаны». Мне непонятно, почему все решения в нашей команде принимает только один человек. «Астану» создавали по поручению президента Казахстана, деньги на её содержание выделяет национальный фонд «Самрук-Казына», но главный в «Астане» почему-то вице-президент Федерации велоспорта. Я без команды не останусь, но хочу выступать в первую очередь за казахстанский клуб.