— Почему вы стали массажистом, а, скажем, не футболистом? Неужели мять чужие тела было мечтой вашего детства?
— Честно говоря, я и не думал, что буду массажистом. Ведь я бывший футболист. Тренировался вместе с Тимуром Сегизбаевым. Правда, в «Кайрате» не играл. А в 67-м я оказался во второй алматинской горбольнице. Делал массаж парализованным больным. Очень трудно было: я был брезгливым. Но приходилось терпеть. Ведь женился. А у самого ни кола ни двора. Зарплата мизерная: 70 рублей. Мне и посоветовали податься в спорт. Там, мол, квартиру точно получишь. Устроился в школу высшего спортивного мастерства, и тут же меня сунули в самое пекло — к штангистам. Помню, как в первый день в общей бане массировал рекордсменов страны. Чуть не умер. Пот лился с меня рекой, голова болела, руки окаменели: я ведь понятия не имел, что такое спортивный массаж. После бани зашли с ребятами в пивнушку: выпил кружку и захмелел. Настолько я ослаб... Это было боевое крещение. Ничего, стал постепенно привыкать. Хотя руки гудели постоянно, даже спать не мог. Потом меня бросали к боксерам, пловцам, ватерполистам, гимнастам, легкоатлетам... И тут я стал замечать: у каждого вида спорта — своя специфика, которая накладывает отпечаток на тонус мышц. Что подходит одному — не подходит другому. Был даже такой случай. Сделал как-то массаж прыгунье в высоту — и она стала хуже прыгать. Спортивный массаж — это целая наука! Но я не сразу это понял.

— А как вас занесло к борцам, в компании которых, можно сказать, прошли ваши лучшие годы?
— В 1972-м при «Динамо» открыли школу олимпийского резерва по классической борьбе. И меня туда пригласили. Как раз в Мюнхене Валерий Резанцев стал олимпийским чемпионом, а Анатолий Назаренко — серебряным призером. Оба были на тот момент уже чемпионами мира. Вот я на них и тренировался. Назаренко — настоящий красавец, прямо Аполлон Бельведерский! Приятно было его массировать. Резанцев — тоже титан. Но он меня постоянно подкалывал: где грушевидная мышца находится? А я откуда знаю?! Самоучка. Все только на практике, на ощущениях. Пришлось учиться. Поступил заочно в физкультурный институт. Завел дневник на каждого борца. И уже потом, когда мы жили с Валерой на сборах в одном номере, он видел, что я штудирую книги по анатомии, физиологии, а значит, стремлюсь узнать о профессии массажиста как можно больше.

— А в сборную СССР каким образом попали? Неужели россияне позволили столь блатное место занять массажисту-самоучке из Казахстана?
— Я работал в сборной СССР с 1972 по 1981 год. Именно в этот период казахстанские классики были лучшими в этом виде спорте. И именно я их всех массировал. В 1975 году в Минске сразу трое наших борцов — БЫКОВ, Резанцев, Назаренко — стали чемпионами мира. На Спартакиаде народов СССР пять золотых медалей и первое общекомандное место. На Олимпиаде в Монреале — два золота, на Играх-80 — еще два плюс серебро. Москву это очень бесило. Но ничего поделать она с этим не могла. Казахстан был сильнее. А потом, когда я ушел из сборной, наши успехи стали намного скромнее. Но это не потому, что я такой великий. Просто наступил такой период.

— У вас были любимчики, с которыми хотелось работать?
— Естественно. Просто необходимо, чтобы у тебя были хорошие отношения с человеком, которому ты делаешь массаж. От этого во многом зависит его эффективность. Все передается от рук. Если ты хочешь человека расслабить, то ты его расслабишь. Если хочешь в тонус ввести, то введешь в тонус. У нас в команде были очень душевные люди, общение с которыми доставляло удовольствие. Приятным человеком был Шамиль Сериков (олимпийский чемпион 1980 года. — А.Т.). Мы с ним легко находили общий язык. К концу недели у спортсмена на сборах наступает перенапряжение: голова гудит, мучает бессонница. Таблетки — это все чепуха. Я приходил к Шамилю, делал массаж головы и ступней ног. И он спал как ребенок. К травмированному Резанцеву домой приезжал. Когда я в сборной работал, то завел досье на каждого. Подходил и спрашивал: что беспокоит? Главное — это человеческие отношения. Но попадались и всякие вампиры, мазохисты или просто очень вредные люди, с которыми мне трудно было общаться. Работать, конечно, приходилось. Но не было должного контакта. И, как ни странно это, может, звучит, они ведь ничего серьезного так и не выиграли.

— Вы чувствовали, делая массаж, что этот, к примеру, спорт­смен способен на большие победы, а другой — нет?
— Конечно. Я со временем уже мог вычислить, получится из того или иного борца чемпион или нет. Или хотя бы готов ли он к серьезной борьбе на данном этапе. Когда после сборов с лучшими борцами СССР приезжал в Казахстан и брался за местных ребят, то сразу понимал, что они ни к чему не стремятся. Через мышцы все видно. Бывает, тренер не знает, чего ждать от спорт­смена. А я знаю. Потому что ближе к телу. Поэтому мне ребята доверяли больше, чем тренеру. Как сейчас помню. Завтра финал Спартакиады народов СССР. Подходит ко мне Жаксылык Ушкемпиров (олимпийский чемпион 1980 года. — А.Т.): сил нет, не знаю, как бороться. Действительно, мышцы у него совсем обезвожены, сухие, вес 48 кг надо держать, а это трудно. Сделал ему небольшую баньку и легкий массаж. Это очень тонкая штука: главное — не переборщить. Все. Утром как огурчик встал — и выиграл. Я нянькой у них был.

— Сможете назвать всех олимпийских чемпионов и чемпионов мира, которые прошли через ваши руки?
— Ой-ой-ой... Борцов было много, и не только советских. Один только Александр Медведь — трехкратный олимпийский чемпион — чего стоит. Поработал в свое время и с нашими знаменитыми гимнастами Люкиным, Новиковым, Ильенко. Делал массаж Ирине Родниной и Александру Зайцеву...

— ...Это уже интересно... А можно здесь чуть-чуть поподробнее?
— В 1973-м Роднина и Зайцев приехали в Алма-Ату, чтобы выступить на «Медео» с показательной программой для Брежнева(генеральный секретарь ЦК КПСС. — А.Т.) и Кунаева (первый секретарь ЦК Компартии Казахской ССР. — А.Т.). А меня пригласили в качестве массажиста для фигуристов. Вечером после тренировки я их и массировал. А потом приходил в гостиницу «Алма-Ата» и в номере индивидуально работал с Родниной. Зайцев-то тогда еще никто был. Ирина ведь с Алексеем Улановым в 1972-м олимпийской чемпионкой стала. Хорошие у нас с ней были отношения. Ей нравилось, как я делал массаж. А тренером у них был Станислав ЖУК. Дерзкий такой тип, даже хамоватый. Мы с Ирой после массажа сидим разговариваем, чай пьем, а он зайдет беспардонно, схватит бутерброд — и в рот. Ну нельзя же так себя вести! Может, для спорта его жесткость и подходила. Но человеком все равно надо оставаться.

— Вы ощущали себя хоть немного чемпионом, когда ваш подопечный выигрывал очередное золото?
— Было просто радостно за него и за себя тоже: ведь мой труд не пропал даром. А самое приятное, это когда после победы спортсмен подходит к тебе и говорит: «Дядя Боря, вы заслужили коньяк». Это очень приятно. Потому что в советское время многие борцы считали, что они всего достигли сами. А ведь ничего просто так не происходит.

— А в суверенном Казахстане вашими золотыми руками хоть кто-нибудь воспользовался?
— Меня попросили перед Олимпиадой в Пекине поработать с борцом Асетом амбетовым. Он в Афинах был только 26-м. Мне говорили: зачем тебе это надо, он «нулевой», просто «мешок». Но я решил попробовать, и мне понравилось. Я увидел стремление Асета идти к поставленной цели. И при этом он был такой простой, открытый, улыбчивый, тактичный: очень ценю это в людях. И у нас получилось. В Пекине Асет завоевал бронзу. Для меня она была на вес золота. А вот выступить в Лондоне Мамбетову помешала травма. Накануне прошедшей Олимпиады я немного занимался с Алматом Кебиспаевым, Дарханом Баяхметовым и Нурмаханом Тыналиевым. Алмат мог взять бронзу, но не проявил характер. Нурмахан, получив из рук Нурсултана Назарбаева знамя, просто перегорел. К Играм в Рио-де-Жанейро у меня есть желание работать только с Кебиспаевым. С Тыналиевым я, увы, не нашел общего языка: слишком он высокомерный. Хотя провал на Олимпиаде, может быть, уже спустил его с небес на землю.