Изюминкой восхождения будет присутствие в команде в качестве полноправного члена экспедиции представительницы прекрасного пола – алматинки Светланы Шариповой. До этого альпинисткой из Казахстана, покорившей восьмитысячник Эверест десять лет назад, была Людмила Савина, тренер Дениса Урубко.

– На этот раз у меня несколько непривычное положение, – как всегда эмоционально размахивая руками, рассказывает Денис. – На протяжении нескольких лет мы совершали восхождения на вершины выше восьми тысяч метров в двойке с Сергеем Самойловым. В 2005 году проложили новый маршрут на Броуд-Пик в Пакистане. Год назад в Непале взошли по новому пути на Манаслу. Сейчас вот решили подумать не столько о своих спортивных амбициях, сколько об амбициях всей нашей команды ЦСКА. Молодые перспективные ребята упорно тренируются уже несколько лет, так что имеет смысл повезти их в Гималаи. Пусть получат опыт высотных восхождений, вдохнут воздух Непала. Возможно, в дальнейшем именно они будут представлять Казахстан на сложнейших восхождениях и номинироваться на престижные альпинистские премии. Вылетаем в Непал в середине апреля. В команде будут Геннадий Дуров, Борис Дедешко, Евгений Шутов и Светлана Шарипова.

ЛИТЕР-Неделя: Женский альпинизм в Казахстане давно стал чем-то призрачным. Присутствием в вашей команде девушки вы бросаете вызов устоям…

Денис Урубко: Светлана Шарипова – сильная женщина и целеустремленная спортсменка. Она ни разу не была на восьмитысячниках, но, думаю, взойти на Дхаулагири ей удастся. Вообще, женские восхождения в Гималаях всегда вызывают большой резонанс, все мировые СМИ уделяют этому огромное внимание, это всегда интересно, всегда приветствуется! На прошлой неделе наша команда вернулась из ущелья Ала-Арча в Кыргызстане. Там мы совершили восхождение категории сложности 5Б на пик Семенова-Тян-Шанского (максимальная категория сложности в альпинизме – 6Б. – Авт.). Это очень крутая гранитная стена со всеми вытекающими из этого «последствиями»: опасными карнизами, многометровыми отвесами. Вместе с нами Света «хапнула» этого всего по полной программе. Таких восхождений казахстанские мужчины не делали лет пять, а женщины – так лет десять—двенадцать!

ЛИТЕР-Неделя: После восхождений экстракласса по новым маршрутам Дхаулагири для вас с Самойловым, наверное, станет, скорее, тренировкой, чем чем-то спортивным. Не боитесь, что будет скучно?

Д.У.: Мне будет интересно совершить скоростное восхождение на вершину. Автором таких вот рекордных забегов на восьмитысячники был казахстанец Анатолий Букреев (погиб в 1997 году во время совершения восхождения на пик Аннапурна в Гималаях. – Авт.). Хотя замечу, специально рекорды он не ставил, у него так получалось. Просто он ходил в горах очень быстро. Выйдет, например, из базового лагеря, пойдет, отдохнет где-нибудь на склонах несколько часов, и снова движется вверх. При этом все это спокойно, без какого-то явного «рекордного» напряжения. На основании опыта Букреева мне тоже удалось сделать нечто подобное. К примеру, я в высоком темпе сходил на восьмитысячник Гашербрум-2 в 2001 году, в скоростном темпе побывал на Хан-Тенгри. В общем, я – спортсмен и постараюсь на Дхаулагири сделать кое-что спортивное, а команда, которая пойдет со мной, будет обеспечивать мне безопасность.

ЛИТЕР-Неделя: Говорят, сейчас от альпинизма отпочковывается отдельная дисциплина – бег по горам. В чем ее особенность?

Д.У.: Есть разного рода соревнования по скоростным восхождениям на вершины. Одно дело, когда люди бегут на наш пик Амангельды (3999 м), Эльбрус (5642 м) или даже на Хан-Тенгри (7010 м). Высота этих пиков не экстремальная, она не убивает человека, а поддержку спортсменам оказывают спасатели в промежуточных лагерях. Они поят бегунов чаем, если надо, дадут что-нибудь поесть, не позволят замерзнуть. Другое дело, когда в скоростном темпе идешь на вершину высотой выше восьми тысяч метров. Эта высота – своеобразный порог, выжить там простому человеку нелегко, не говоря уже о том, чтобы выполнять работу в таких условиях. Скоростные восхождения на такой высоте дают нечто большее, чем простое физическое преодоление. Что-то такое откладывается в твоем сознании, некая печать, неизгладимый след. Эти переживания, эмоции не заменят никакие наркотики. Адреналин здесь бьет фонтаном! Альпинист идет один, никто не помогает ему на склонах горы, есть только тоненький мостик, позволяющий вернуться обратно, в обычную жизнь. И этот мостик обеспечиваешь себе только ты, твоя отличная физическая подготовка, позволяющая тебе вернуться. Прелесть этого риска ни с чем нельзя сравнить.

ЛИТЕР-Неделя: Зачем ты это делаешь?

Д.У.: Интересно прожить свою жизнь не просто так, в полной безопасности. Хочется жить, чем-то рискуя, делая то, что удается не каждому человеку.

ЛИТЕР-Неделя: Берут ли альпинисты на такие экстремальные восхождения рюкзаки и другое снаряжение?

Д.У.: Нет. У меня будет небольшая сумка на поясе весом не больше двух килограммов. В нее я обычно кладу легкую куртку от ветра, что-нибудь из еды: горсть орехов, несколько печенюшек. Нужен самый минимум, который даст тебе возможность выжить, если изменится ситуация, погода или ты просто не найдешь тропу.

ЛИТЕР-Неделя: Вряд ли такой вот «набор» поможет выжить в непогоду…

Д.У.: При экстремально высокой температуре неграм в Африке достаточно набедренной повязки и копья. Эскимос на Чукотке выживет в шкуре зверя. Так и в горах: когда у тебя есть опыт, ты умеешь себя контролировать – самый минимум вещей поможет выдержать какие-то непредвиденные обстоятельства.

ЛИТЕР-Неделя: Есть ли у тебя какие-нибудь талисманы для таких случаев?

Д.У.: Нет. Я не фетишист и человек не верующий. Единственное, что беру в экспедицию, – фотографию дочери Маши и сына Захара. Мне просто приятно на них смотреть. Фотографии оставляю в базовом лагере под вершиной. Потому что когда я бегу или лезу по стене, то концентрируюсь на достижении результата.

ЛИТЕР-Неделя: Расскажи немного о Дхаулагири.

Д.У.: Это очень интересная вершина. В 1950 году, когда французы приехали в Непал с целью совершить восхождение на первый восьмитысячник, они долго думали, что выбрать – Аннапурну или Дхаулагири? Сошлись все-таки на Аннапурне. Именно она стала первым восьмитысячником, на который поднялся человек. По иронии судьбы, Дхаулагири держала оборону дольше всех высочайших вершин мира и покорилась только в 1960 году швейцарской команде (лишь Шиша-Пангма была покорена позже Дхаулагири, да и то по политическим причинам: правительство Китая никого на Шишу не пускало). У Дхаулагири очень широкие заснеженные нижние склоны. Ветры, что приносят влагу с запада, снегом оседают именно на этих восточных склонах. До самой вершины идет очень узкий, как нож, гребень.

ЛИТЕР-Неделя: Сейчас очень много говорится о так называемой зоне смерти в горах. Где она начинается и как действует на человека?

Д.У.: Недавно мне уже задавали вопрос о «зоне смерти». Честно говоря, раньше я как-то не задумывался об этом… У каждого человека порог «зоны смерти» свой. У кого-то он начинается уже чуть выше семи тысяч метров, у кого-то за восемь тысяч. Лично у меня это высота где-то 8400 метров. Каждый организм по-своему реагирует на эту переломную высоту. Самая распространенная реакция – это когда человек перестает контролировать происходящее вокруг из-за нехватки кислорода. Чтобы выжить, организм ограничивает подачу кислорода в мозг и направляет его в работающие мышцы. Возникает эффект опьянения, как если бы ты выпил водки или вина, когда молекулы кислорода в крови заменяются на молекулы алкоголя. Ты теряешь контроль над собой, реагируешь на происходящее неадекватно или вообще не реагируешь. Я ни разу в жизни не пробовал наркотики, но мне кажется, наркотическое опьянение очень похоже на состояние человека на высоте восемь тысяч метров.

Тамара Коннова, фото из архива Дениса Урубко, Алматы