— Мое возвращение в большой спорт триумфальным не назовешь, — говорит Дмитрий. — Но не было оно и грустным. Просто, когда стоял на старте в Боровом, не почувствовал привычного волнения и прилива адреналина. Все прошло очень спокойно. Естественно, это состояние я проанализировал и пришел к мнению, что этапы Кубка Азии — немножко не те соревнования, которые могут дать прежние ощущения. Скоро стартую на этапе Кубка мира — тогда и посмотрим. А вообще я нахожусь в хорошей форме и готов биться за самые высокие места.

— Как тебе новые товарищи по сборной Казахстана — ведь за это время ее состав частично изменился?
— Каждый раз, когда мы собираемся вместе, вижу новые лица. К этому уже привык, потому что постоянный член сборной — только я один.

— Давай вспомним тот день, когда ты узнал о своей дисквалификации…
— Это произошло после Олимпиады в Пекине-2010. Конечно, приятного было мало. На какое-то время я даже ушел в себя и ни с кем не хотел общаться. Если вы помните, тогда из-за травмы руки я не смог поехать на Игры, поэтому новость об обнаружении в моей крови запрещенных препаратов воспринял как знак свыше. Могу лишь заверить, что никакого допинга никогда не употреблял.

— Почему же не стал биться за правду, нанимать адвоката?
— А смысл? Как показывает практика, ни один спортсмен, уличенный в применении допинга, никогда не доказывал свою невиновность. Даже велогонщики Александр Винокуров и Андрей Кашечкин не смогли в суде опровергнуть обвинения в свой адрес. И это с их-то деньгами! А в нашем виде спорта таких финансов нет. Тогда зачем толочь воду в ступе?

— А как же спортивное руководство Казахстана? Оно не поддержало тебя в трудную минуту?
— Я не стал ни к кому обращаться, так как хорошо знаю: если с атлетом происходит подобное, то, по мнению других, виноват в этом он сам. В итоге мне так никто и не позвонил. Свою беду я переживал наедине с собой.

— Ты пытался выяснить, откуда в крови появился запрещенный препарат?
— Поймать на допинге можно любого спортсмена — и не только потому, что он капает не те капли в нос, а еще и для того, чтобы устранить реального конкурента в битве за награды международных соревнований. Все это — большая политика. Ведь мы, спортсмены, не знаем, в какие медикаменты входят запрещенные препараты, а в какие — нет. Для этого нужен квалифицированный доктор, а таких в большинстве сборных триатлона нет.

— После отлучения от большого спорта у тебя наверняка появилось много свободного времени…
— Первые полгода ничего не делал и размышлял о будущем. Однако затем организм подсказал, что нужно начинать тренировки, и я возобновил нагрузки. Когда втянулся — понял, что без триатлона не могу и, пока есть силы, должен выступать на высоком уровне.

— На что же ты жил?
— Я майор ЦСКА, поэтому зарплату мне платили исправно.

— Но, кроме спорта, было же что-то еще?
— Нет. Спорт — единственное, что у меня есть. А если говорить о личной жизни, то я уже не женат. Есть подруга, с ней иногда встречаемся, но не больше.

— Как насчет того, чтобы напоследок хлопнуть дверью?
— А зачем? Сейчас выйду на свой прежний уровень, поеду на Азиатские игры в Китай в ноябре. Моя задача там — попасть в тройку призеров. Затем планирую выступить на Олимпиаде-2012. Но это все не для того, чтобы кому-то что-то доказать. Просто триатлон — мой единственный образ жизни.