Ситуация вышла комичная — вроде бы наш соотечественник должен быть доволен тем, что теперь в команде большинство гонщиков представляют Казахстан, а не уходить вслед за бельгийцем, так не любившим казахстанцев. Но Муравьев сделал свой выбор. В интервью Sport&KS 30-летний велосипедист называет Александра Винокурова героем нашего времени, отказывается отвечать на вопросы об Андрее Кашечкине, комментирует разговоры о фармакологии фразой «бред сивой кобылы» и называет две причины, побудившие его уйти из «Астаны».

«Классическая» мечта

— Удивительно, что я вызвал интерес у казахстанских журналистов, — начал разговор Дмитрий Муравьев, с которым мы созвонились на прошлой неделе. — Мне в основном звонят корреспонденты французских и бельгийских изданий. На родине я не самый известный велогонщик.

— Значит, наша газета будет первой. Дмитрий, расскажите, чем занимаетесь сейчас, в межсезонье.
— Уже недели две как начал тренироваться. Катаюсь по 3–4 часа ежедневно. Сегодня, правда, остался дома — на улице идет сильный дождь, настоящий ливень! В самом начале зимы у меня несложная программа тренировок, а вот в январе надо будет проводить в седле по шесть часов, не меньше.

— Вы живете по соседству со многими казахстанскими велогонщиками. С кем из них тренируетесь?
— Я катаюсь один. Так проще выполнять свою программу, да и привык уже. Я уехал из Казахстана в Бельгию в 1996-м году, жил там пять лет, компании у меня не было, ездил в одиночку. Если честно, когда ездишь в группе, очень сложно выполнить все задания тренера.

— Кто писал вам программу на это межсезонье — ваш персональный наставник или уже Йохан Брюнель, генеральный менеджер «Радиошэка»?
— Мой личный тренер. Мы знакомы давно, со времен «Мапея». Команды уже нет, но одноименный спортивный центр неподалеку от Милана по-прежнему функционирует, и к его услугам прибегают многие гонщики. Я слышал, что «Катюша» хочет работать с этим центром. Вообще там весьма приличная клиентура — Кадел Эванс, Иван Бассо. Я регулярно бываю там, прохожу тесты на физическую подготовку, мне пишут программы под конкретные гонки. У каждого велосипедиста есть свои задачи на сезон — на одних соревнованиях надо помогать лидерам, но на других можно попробовать побороться за победу.

— Где бы вы хотели побороться за победу?
— У меня давняя мечта — выиграть «Тур Фландрии». Раньше я как-то не думал, что могу показать хороший результат на брусчатке, но в 2006-м году я оказался в команде «Джартази», и директор клуба Джеф Бракевельд внушил мне, что у меня есть потенциал для выступления на таких гонках. И как только я перешел в «Астану», то в первый же сезон стал восьмым на «Туре Фландрии». Через год я финишировал 13-м, но мне там немножко не повезло. Так что я бы хотел выиграть эту гонку. Я слышал от Армстронга, от Брюнеля, от Андрея Чмиля (руководителя «Катюши» — прим.авт.), что это одна из самых красивых классических гонок в мире.

— Йохан Брюнель знает о вашей мечте?
— Да, конечно. Когда он предложил мне перейти в новую команду, то сделал акцент на том, что я буду выступать на классических гонках. И Лэнс мне сказал, что будет рассчитывать на мою помощь. Я думаю, эти слова дорогого стоят.

Хватит отбирать наши призов!

— Когда стало понятно, что вы уйдете из «Астаны»?
— История длинная. Предложение о переходе в «Радиошэк» поступило летом. Как только Брюнель объявил об уходе из «Астаны» и создании новой команды, на следующий день он позвонил мне: «Дмитрий, я ухожу к Лэнсу и хотел бы, чтобы ты присоединился к нашей новой команде». Брюнель объяснил, что видит во мне потенциал, но решение о переходе должен принимать я сам. У меня, как известно, действовал контракт до конца 2010 года, однако Брюнель предложил мне гораздо более выгодные условия: «Если ты сможешь договориться о расторжении контракта, я буду рад видеть тебя в нашей команде». Я подумал, что для моей карьеры будет очень неплохо попробовать себя в другом велоклубе. Тем более, рядом с таким менеджером. Да и условия в «Радиошэке» гораздо лучше, чем в «Астане». Во-первых, это более высокая зарплата и возможность выбирать классические гонки, в которых я буду участвовать. А вот вторая причина не связана с деньгами, скорее это вопрос человеческих отношений. Как известно, я участвовал в «Тур де Франс»-2009. И как я потом узнал из интервью Брюнеля, вице-президент федерации велоспорта Казахстана Николай Проскурин был против моего участия. Он требовал, чтобы Брюнель задействовал в «Большой петле» других казахстанских гонщиков, но только не Дмитрия Муравьева. А я, по его мнению, был недостоин. К тому же я прочитал интервью Андрея Мизурова и Владимира Ремыги, в которых тоже прозвучала мысль, что мне не стоит участвовать в «Тур де Франс», что есть люди гораздо сильнее меня и вообще куда я лезу. Конечно, мне было неприятно. Я не буду спорить — каждый имеет право на собственное мнение. Но, как мне кажется, я доказал своей работой, что достоин участвовать в сложных гонках. С самого начала сезона в Казахстане говорили, что я слабый, что у меня нет потенциала, что я не могу выступать на таком уровне. К «Тур де Франс» этих разговоров становилось все больше, и в команде не понимали, чем я так провинился, что я сделал такого, чтобы обо мне говорили плохо на родине? Гонщики даже шутили: «Дима, ты уже должен сойти и ехать домой. Хватит отбирать наши призовые!». Но ведь это простая истина — если я приношу пользу, значит, я должен быть на трассе. Поэтому я так понял, что казахстанская сторона не заинтересована во мне как в гонщике, и попросил отпустить в другую команду. Мне сказали, что я должен отработать контракт до конца. Я приезжал в Казахстан, пытался найти компромисс. Я даже подумал, что раз это так принципиально, то я останусь в «Астане» ещё на год, ничего страшного в этом нет. А потом в Интернете появилась новость, что у «Астаны» была отозвана лицензия и все гонщики получили возможность разорвать контракты. Адвокаты проверили эту информацию, и мы решили воспользоваться этим пунктом. Мой менеджер написал заявление об уходе из «Астаны», мы направили его в UCI, и мне разрешили перейти в другую команду. После этого я подписал соглашение с клубом Йохана Брюнеля и официально объявил о своем переходе. Хотел бы отметить один важный момент: если я защищаю цвета американского клуба, это не значит, что я сменил гражданство и перестал быть казахстанцем. Я патриот своей страны, у меня дома висит флаг Казахстана, я люблю свою родину. Правда, меня почему-то не зовут выступать за сборную. У меня был неплохой сезон, я считаю, что хорошо отработал на «Большой петле», потом на Кубке мира в Гамбурге. Однако меня не стали приглашать на чемпионат мира, никто даже не позвонил, чтобы сказать, есть я в списке кандидатов или нет. В предварительном списке — 12 фамилий, и я в их число не попал, хотя был единственным казахстанцем на «Тур де Франс». Горько это осознавать, но на родине меня почему-то считают слабым гонщиком. Хотя в прошлом году я был в тридцатке, помогал Асану Базаеву, но в этом сезоне оказался не нужен. Из всего этого я и сделал вывод, что «Астана» в моих услугах не нуждается. Значит, я буду приносить пользу другому коллективу.

— Хотите доказать, что вас рано списывают со счетов?
— Никому и ничего я доказывать не хочу. Я выполняю свою работу. Так получается, что одни люди оценивают её высоко, другие — нет. Что мне, спорить со всеми? Когда появилась новость о моем переходе, на сайте фанатов «Астаны» один болельщик написал в комментариях: «Дмитрия Муравьева считают чужим среди своих. Быть может, он станет своим среди чужих?». И этот человек абсолютно прав. Как-то сразу так повелось, что в Казахстане к одним гонщикам было хорошее отношение, а к другим — плохое. Я попал во вторую группу. Когда только начинал тренироваться, мне приходилось ездить на сборы за свой счет. В 2008-м меня уволили из спортивного общества «Динамо» — сказали, что я выступаю не на том уровне. В общем, мне часто приходилось сталкиваться с неприятными ситуациями. В 2006-м я выступал в команде третьего дивизиона «Джортази». До этого я защищал цвета «Креди Агриколь», но там мне сказали, что продлевать контракт не будут. В большинстве гонок я работал на лидеров, выкладывался так, что после финиша не мог стоять на ногах, но меня все равно не оставили. Пришлось искать другой вариант. Я пришел к Джозефу Бракевельду, человеку, который прекрасно сотрудничает с Андреем Чмилем, и он сказал: «Дима, я удивлен, что богатые команды не обращают на тебя внимания. Я уверен, что через год у тебя будет отличный контракт». А ему можно верить. Он познакомил меня с Йоханом Брюнелем, тогда ещё менеджером «Дискавери Чаннел», и тот хотел взять меня к себе, но его команда закрывалась, впереди было туманное будущее. Но в итоге мы встретились в «Астане».

Спасибо от Контадора

— Вы довольны своим выступлением на последнем «Тур де Франс», я правильно понимаю?
— Моим выступлением доволен менеджер, довольны гонщики «Астаны». На «Вуэльте» в 2008-м мы очень хорошо поговорили с Альберто Контадором, который победил на родной трассе. «Дима, я хочу, чтобы ты помогал мне на „Тур де Франс“, и попрошу об этом нашего менеджера» — это слова испанца. И на Елисейских полях, когда Альберто выиграл «Большую петлю» для «Астаны», он снова горячо поблагодарил меня. И Лэнс Армстронг меня похвалил. Американец очень вежливый человек, он всегда благодарит гонщиков своей команды, но редко кого-то хвалит. Меня он отметил несколько раз. Услышать такие слова от Контадора и Армстронга — большая честь для меня. И если лидеры довольны, значит, я отработал хорошо, на все сто процентов.

— Как, интересно, американец и испанец общались между собой во Франции? Одни говорят, что Контадор держался особняком, другие утверждают, что это команда отстранилась от Альберто…
— Я был внутри команды и не замечал каких-то особых проблем. Хотя разговоров о конфликте Армстронга и Контадора ходило очень много. Я читал интервью Альберто, в котором он пожаловался, что однажды ему пришлось ехать от гостиницы на старт гонки с раздельным стартом на велосипеде, потому что все автомобили «Астаны» забрали другие гонщики. Мне кажется, журналисты часто преувеличивали подобные факты. На ту же «разделку» мы с Грегори Растом поехали на велосипедах — мы не лидеры, нам не полагается автомобиль. И после финиша мы вернулись в отель на своих «железных конях». Ехать там было недалеко — километра четыре, не больше. Так что я не знаю, в чем проблема. За столом мы сидели все вместе, смеялись, шутили. У нас были ребята, которые старались поднимать всем настроение, несмотря ни на что. Слава Попович, Андреас Клоден, Сержио Паулинью были такими же грегари и работали на лидеров, но при этом они ещё и отвечали за атмосферу в команде. Был момент, когда появилось напряжение — это случилось после того, как Контадор на одном из этапов уехал вместе с братьями Шлеками в отрыв, из-за чего Клоден остался вне подиума, хотя мог закончить гонку на третьем месте.

— Какую оценку вы бы поставили себе за минувший сезон?
— Сам себе я оценки не ставлю. Я был очень доволен после «Тур де Франс», но, с другой стороны, разочарован на «Туре Фландрии». У меня было обидное падение, вся команда проехала мимо меня, и мне пришлось в одиночку догонять лидеров. Поэтому я и потерял шанс зацепиться за высокое место. Упал я на 190-м километре, когда все начинают уставать, начинаются широкие дороги, дует сильный ветер и одному очень сложно. А в целом на остальных гонках я со своими задачами справился.

Фармакология? Бред сивой кобылы!

— Как только было объявлено о вашем уходе, на сайте www.astanafans.com появилось заявление Николая Проскурина, в котором было сказано, что Муравьев уходит с Брюнелем, умеющим отлично работать с фармакологией. Можно сказать, всех ушедших в «Радиошэк» гонщиков обвинили в применении стимулирующих препаратов. Как-то прокомментируете?
— Кто из казахстанских гонщиков нормально уходил из «Астаны», кого не облили грязью на прощанье? Например, Андрея Мизурова проводили словами «Хорошего гонщика не попросят из команды». И меня не забыли. Что тут комментировать? Подобные заявления — это бред сивой кобылы. Из-за чего люди переезжают из одной страны в другую? В поисках лучшей жизни. В Казахстан, например, возвращаются оралманы из Узбекистана, Монголии, Киргизии. Эти люди хотят жить лучше. То же самое и гонщики. Все те, кто ушел из «Астаны» в «Радиошэк», получили прибавку к зарплате и уверенность в завтрашнем дне. А в «Астане» всегда были задержки. В 2007-м нам не платили последние четыре месяца и отдали эти деньги только в конце декабря. Последние два года мы вообще ни разу не получили зарплату вовремя. Насколько я знаю, несколько ребят испытывали большие проблемы с погашением кредитов. Далеко не у всех такие доходы, которые позволяют покупать недвижимость сразу, без ипотеки. А если ты задерживаешь очередной взнос, банк вытрясет всю душу. Например, в этом году мы три месяца подряд не получали зарплату. За это время банк может забрать квартиру или дом. И это нормально, что люди в такой ситуации начинают искать новое место работы. Я думаю, представители разных профессий считают точно так же. Если вам ваша газета не платит деньги вовремя, а другое издание предлагает стабильную зарплату, то вы тоже согласитесь сменить обстановку, я ведь прав? И другие люди поступили бы так же — научные работники, строители, продавцы. И причем тут фармакология, я вообще не понимаю. Ввязываться в какие-то споры я не хочу. Если кто-то думает, что нас поманили наркотиками — Бог ему судья. Я ушел в «Радиошэк» потому, что мне предложили более выгодные условия. В «Астане» такие деньги платить не хотят.

— Насколько я знаю, вы не так много общаетесь с казахстанской диаспорой велосипедистов, которая живет во Франции. Говорят, вы довольно замкнутый человек и держитесь особняком. Какие отношения у вас с Андреем Кашечкиным, Александром Винокуровым и всеми остальными?
— Про Кашечкина я ничего говорить не хочу, а вот Винокуров для меня всегда был героем нашего времени. Это не просто парень с нашего двора, с которым можно поговорить о чем угодно. Лично для меня Саша — настоящая звезда. Я даже немного побаиваюсь с ним общаться. Это великий спортсмен, и он сделал для казахстанского и мирового велоспорта очень много. Для меня Винокуров — как Лэнс Армстронг для большинства американцев. А так я стараюсь поддерживать контакты со всеми гонщиками, открыт для всех. У меня недавно было тридцатилетие, я отмечал юбилей, собирал за одним столом всех своих друзей. Я бы не сказал, что я ни с кем не общаюсь и замкнут.

— В кулуарах уже говорят, что вы предали казахстанскую команду. В лицо вам такое ещё никто не заявил?
— Я обсуждал свой переход со многими друзьями. В том числе и с парой гонщиков «Астаны». И все мои друзья, все мои родственники в один голос сказали, что я принял правильное решение. Мой отец, например, уверен, что когда все лучшие гонщики Казахстана «варятся» в одной команде, это не очень хорошо сказывается на их результатах. В своей команде не надо так напрягаться, чтобы заслужить контракт. А вот когда ты гоняешь в иностранном клубе, где ты — «легионер», то тебе приходится каждый день доказывать, что достоин этой работы. Расслабляться нельзя. Мне кажется, что чем больше казахстанских гонщиков будет выступать в разных командах, тем лучше и для нас, и для сборной, и для страны. Посмотрите, в Европе или США не пытаются создать национальный велоклуб, опираясь только на своих гонщиков. Все хотят брать лучших, сильнейших и не смотрят в паспорт. Французы, итальянцы, бельгийцы, испанцы могут собрать несколько составов первоклассных гонщиков. Я прожил в Бельгии пять лет. Если бы там в качестве грегари брали только своих ребят, то путь таким, как я, был бы закрыт. Там приглашают иностранцев, потому что знают — они не будут себя жалеть. И я бы ещё раз хотел отметить, что мой переход в «Радиошэк» — это не смена гражданства. Я остаюсь казахстанцем, даже в мыслях не допускаю, что откажусь от бирюзового паспорта. Знаете, у меня смешанная семья. Папа — русский, а мама — татарка. Меня воспитали в уважении к разным культурам, к разным религиям. Дома мы отмечали и православные, и мусульманские праздники. С маминой стороны у меня много родственников казахов. И никто из моих близких не сказал, что я предатель или не патриот. Я бы очень хотел показать всем, что для меня слова «родина», «Казахстан» значат очень многое.

— Как это можно сделать?
— Стать призером важной гонки — чемпионата мира, Азиатских или Олимпийских игр. Но для этого сначала надо попасть на эти соревнования. Меня тренеры сборной, увы, не замечают. На чемпионате мира я был один раз, в 2008-м году, когда ехать было некому. И я с огромным удовольствием откликнулся на предложение. Я бы очень хотел когда-нибудь поднять флаг Казахстана на каких-нибудь соревнованиях. Надеюсь, что у меня будет такой шанс.