В конце августа казахстанские альпинисты Максут Жумаев и Василий Пивцов в составе международной экспедиции взошли на вершину К-2 (Чогори), самый северный восьмитысячник в мире (высота 8611 м). Причем шли они по самому сложному и опасному маршруту с северной стороны. За всю историю восхождений на Чогори по этому пути взошло всего несколько человек, тогда как на самую высокую вершину мира — Эверест каждый год совершают восхождение около 600 альпинистов. Первыми наших ребят поздравили премьер-министр Казахстана Карим Масимов и президент Австрии Хайнц Фишер.

Несмотря на экстремальные погодные условия — 25-градусный мороз, глубокий снег и сильный ветер, наша двойка и австрийская альпинистка Герлинда Кальтенбруннер поднялись на К-2. Теперь они вошли в элитный клуб альпинистов, в активе которых восхождения на все 14 восьмитысячников мира. Отметим, что Максут и Василий, как и все альпинисты казахстанской сборной ЦСКА, высотные восхождения совершают без использования кислорода. Ерванд Ильинский, тренер команды, считает, что в спортивном плане восхождение на К-2 — большое достижение. «На сегодня у нас в Казахстане три человека, имеющих восхождения на все 14 вершин. И если я правильно знаю статистику, четверо таких альпинистов есть только в Италии. Подобных результатов нет ни у одного альпиниста на постсоветском пространстве, даже в России».

В экспедиции, продолжавшейся два с половиной месяца, было много тяжелых, а порой драматических моментов — потеря грузовика со снаряжением, сход лавин, сель, снегопад, ураганы и камнепады. Для Жумаева и Пивцова путь к вершине был долгим и трудным. Первую попытку взойти на К-2 Василий предпринял впервые в 2001 году. А затем, начиная с 2003 года, они вдвоем с Максутом делали это в 2003, 2005, 2007, 2009, 2010 годах. В их активе были уже все 13 восьмитысячников, и только Чогори оставалась как будто заколдованной. И в этот раз, говорит Максут, гора не то что их не пускала, но все время проверяла на прочность. Он рассказал о том, как однажды во время решающего выхода на склон экспедиция оказалась на грани жизни и смерти:

«Когда мы пришли к первому лагерю, наш самый опытный альпинист Ральф Дюймовец из Германии сказал, что дальше идти нельзя — слишком опасный снег. У него состоялся серьезный „мужской“ разговор с супругой Герлиндой Кальтенбруннер. Но она сказала, что доверяет нашему опыту и пойдет дальше с казахами. Через два часа после того, как вниз ушли Ральф и Томми, нас накрыла лавина. Повезло, что шли друг за другом. Василий Пивцов принял на себя весь основной удар, и нам удалось удержаться на ногах. Пожалуй, это был самый драматический момент во всей экспедиции. Но одновременно и оптимистический — ведь лавина не смогла стащить нас к обрыву, не засыпала с головой. И как все, что нас не убивает, делает сильнее. И самый лучший момент из всей экспедиции, а может, один из лучших в моей жизни — когда Василий на последнем отрезке восхождения шел впереди и мог раньше меня достичь вершины, но не сделал этого. Он ждал меня около 20 минут, чтобы мы взошли на нее одновременно».

А для Василия Пивцова самыми трудными были пять дней перед решающим штурмом, когда из-за непогоды пришлось сидеть в палатке:

«Пока работали на маршруте, было не так тяжело, как перед штурмом, когда нервное напряжение у всех достигло наивысшей точки. Последний участок восхождения проходил по опасному снежному кулуару. Повезло, что в этом году снега было не так много. Открылась поперечная трещина, по которой мы и двигались. Большая лавина могла пойти только из-под наших ног, а сверху — только некрупная. На этот случай подразумевалось спрыгнуть и укрыться в трещине. Снег был очень сыпучий, мягкий. Делаешь по нему десять шагов вверх, а продвигаешься на один, пробуксовываешь. Был момент, когда появилась неуверенность — взойдем ли на вершину? И тому, что мы все-таки взошли в этот раз, помогла просто удача. Очень много людей за нас молились, и мы почти физически чувствовали их поддержку».

Встречая Жумаева и Пивцова в алматинском аэропорту, куда они прилетели рейсом из Урумчи, я увидела, как Василий вместе с документами достал из бумажника пятидесятитенговую монету, согнутую почти пополам. «Вася, это что?» — «Согнуло камнепадом, который обрушился на палатку. Нас с Максом случайно не было в тот момент в лагере».

Не хочется даже думать, что случилось бы, окажись они в тот момент в палатке. Так до сих пор и не пойму, зачем мы, альпинисты, ходим в горы?