Не дотянула 800 тысяч

— Елена, что изменилось в вашей жизни по сравнению с январем 2010 года?
— Изменилось отношение журналистов — я теперь для них суперпопулярная! А если серьезно — главное, что я получила свою собственную квартиру. Мое новое жилье в Каскелене, поэтому я пока его не обустроила. Надо, наверное, не меньше месяца, чтобы обжиться, сделать все по своему вкусу. Поэтому пока отложила квартирные дела на потом. Но все равно мысль душу греет — что бы ни произошло, я не останусь на улице, мне не придется притеснять родителей, у меня есть свой собственный дом. Очень приятно это осознавать. Раньше, конечно, отсутствие собственной жилплощади напрягало. Теперь дом есть, но он далековато от места тренировок — на машине туда-сюда не наездишься. И это, к сожалению, будет сказываться на тренировочном процессе. Пока тренируюсь, жить надо в Алматы. В чем еще изменилась жизнь? Узнают на улице, в кафе, в магазинах. Подходят незнакомые люди — «Лена, спасибо вам большое, мы вам так благодарны за эту медаль! Теперь нам есть за кого болеть в биатлоне». Это тоже очень приятно. И еще очень приятно, что я оправдала надежды руководства. Прислушивается к моему мнению, больше доверяет. Поразило, что меня пытаются окружить заботой люди, с которыми я раньше вообще не была знакома. Например, компания К-Cell сделала меня своим VIP-клиентом. Одно спортивное издание предложило мне провести целый ряд мероприятий — встречи с болельщиками, участие в видеороликах, и так далее. Общее направление — страна должна знать своих героев. Не скажу, что на меня посыпались рекламные контракты и коммерческие предложения. Но вниманием общественности я не обделена.

— Родственники не изменили своего отношения к вам?
— Нет, конечно. Но теперь мною гордятся еще сильнее. Я бы даже сказала, прутся! Может быть, это не совсем литературное выражение, но это правда. Особенно братья.

— Илья Ильин подсчитал, что золотая медаль Пекина принесла ему в общей сложности миллион долларов. Сколько на своем «серебре» заработала Елена Хрусталева?
— Можно подсчитать. Государство мне еще пока денег не заплатило. Насколько я знаю, все бумаги подписаны, но необходимо время на соблюдение всех процедур. Но если взять обещанные призовые плюс квартиру…. Это где-то 210–220 тысяч долларов. В Ванкувере мне дали проценты от тех премиальных, которые гарантирует государство. Плюс министр спорта выделил собственную премию. До миллиона, я, увы, почти 800 тысяч не дотянула.

— Нет ощущения, что вас отблагодарили недостаточно? Вы ведь единственная наша медалистка в зимних видах спорта за последние 12 лет.
— Не думала об этом. Если начинать размышлять, то надо будет делать выводы — меня считают хуже кого то, меня не ценят и так далее. Я перешла под флаг Казахстана для того, чтобы совершенствоваться в своем мастерстве. И, соответственно, повышать свое благосостояние. Это реалии большого спорта. Если ты даешь результат, то получаешь достойную оплату своего труда. Для меня это тоже мотивационный фактор. Тем более что я уверена: подарки еще будут. Очень надеюсь, что в моей жизни появится что-то новое.

— Что именно?
— Новая машина. Если кто-то хочет подарить — с удовольствием приму. Вот смотрела по телевизору, как в России всем олимпийским чемпионам и призерам подарили новые «Ауди». А чем мы хуже? Не надо отставать!

— Поэт Олжас Сулейменов, узнав, что за золотую медаль планировали заплатить 250 тысяч долларов, предложил в следующий раз пообещать спортсменам сразу полмиллиона. Вроде того что все равно никто первое место взять не сможет.
— Вы смеетесь, а на Олимпиаде говорили, что суммы премиальных могут возрасти. После того как я взяла «серебро», пошли слухи, что выделят еще полмиллиона долларов. Вроде бы какие-то меценаты договорились так сделать. Но официально никто это не объявлял. Ну и, соответственно, полмиллиона я еще ни от кого не получала.

«Я вам покажу нереально!»

— До Олимпиады многие специалисты утверждали, что медали в Ванкувере нам не видать. Вам не обидно было слышать такие разговоры?
— Нет. Я не слышала, чтобы кто-то там говорил. И в газетах об этом не читала. А говорить можно что угодно. И что толку, если я буду обижаться?

— Анатолий Хованцев, бывший тренер биатлонных сборных России, Финляндии, Эстонии и Украины, в интервью российскому журналу Prosport заявил, что ваша медаль — случайная. Подобные слова вас тоже не обижают?
— Пусть он скажет мне это в глаза. Насколько я знаю, возглавляемые им сборные олимпийскими медалями свои страны не засыпали. Хотя у него всегда был большой выбор спортсменов, но что-то многократных олимпийских чемпионов я среди них не вижу. Какая случайная медаль? Когда у тебя на Олимпиаде 5, 11 и 2 места — какая же это случайность? Если бы я финишировала сначала 30, потом 40, и вдруг стала второй — тогда еще можно говорить о случайности. Вот в прошлом году на чемпионате мира я стала шестой во многом случайно. Была не в лучшей форме, но мне немного повезло. А если так рассуждать, то и россиянка Зайцева взяла случайную медаль. У нее там седьмое место, какое-то еще и второе — в масс-старте. Или возьмите этапы Кубка мира в Италии. Россияне там проехали мимо призовых мест. С Пылевой мы вместе барахтались, Слепцова была рядом, Зайцева чуть лучше. И не надо сейчас рассуждать, что Хрусталева или Настя Кузьмина, выступавшая за Словакию, вдруг неожиданно «выстрелили» и нахватали случайных медалей. Разбирайтесь лучше, почему ваши спортсмены выступили слабо. И умейте признавать свои ошибки.

— А в чем именно ошиблись россияне?
— Пусть разбираются сами! Факторов много. Один из главных — прессинг. На биатлонистов повесили слишком много медалей еще до того, как они прилетели в Ванкувер. Почему удачно выступил Устюгов? Никто на него всерьез не рассчитывал. Он не Черезов, не Круглов, не Чудов. И если бы у Устюгова не получилось, никто бы не напрягся. А ото всех остальных ждали только побед. Четвертое место — катастрофа! Конечно, под таким давлением трудно выступать.

— Было ли давление в сборной Казахстана?
— Ну, а как вы хотите — мы в Канаду поехали море и горы посмотреть? Каждый спортсмен, отправляясь на Олимпиаду, чувствует напряжение. Это же не «Маски-шоу» с болельщиками, где можно кататься и дурачиться. Самый серьезный старт в карьере. У кого-то он вообще один на всю жизнь. Поэтому если давления и нет особого, то внутри все равно себя накручиваешь, настраиваешь. И в этот раз мы с тренером решили сразу же показать все, на что способны, а не ждать удобной гонки. Поэтому в первом же старте я прибежала пятой. Условия контракта я выполнила и могла расслабиться. Я поняла, что все делаю правильно. Что четыре года жизни были потрачены не зря. И что со своим тренером приняла очень правильное решение не тренироваться вместе со всей командой, а готовиться индивидуально. И что очень правильно сделала, когда приняла казахстанское гражданство…

— Вы, Елена, какая-то совсем необидчивая. Неужели даже слова Владимира Смирнова, президента федерации биатлона, вас не задели? Цитирую: «Медаль на Олимпиаде будет чудом».
— Неправильно цитируете. Его интервью вышло после того, как я заняла пятое место. Я его читала раза три. Фраза звучала так: «Пятое место — это уже чудо. Выше результата не будет — это нереально». Может быть, эти слова меня и задели. Но не так, чтобы я прочитала статью, встала и прокричала в ванкуверское небо: «Я вам покажу нереально!», а потом назло Смирнову заняла второе место. Это медаль — вообще не назло кому-то. Я вышла на старт ради удовольствия, ради себя, ради тренера, ради родственников, ради страны. Но уж никак не для того, чтобы кому-то доказать его неправоту. Владимир Михайлович высказал свое мнение, опираясь на какие-то факты. Хотя, на мой взгляд, если посмотреть на мои результаты в начале 2010 года, то можно было сделать вывод, что я могу «выстрелить» в Ванкувере. Ходом я не проигрывала лидерам. Если обычно Кати Вильхельм «привозила» мне 2 минуты, то после Нового года — не более 40 секунд. С россиянками мы бежали «в одни ноги» — уж не знаю, я до них дотянулась, или они опустились на мой уровень. Со шведками-то же самое. Вот астматики — те да, продолжали бегать быстрее. Как ни старайся — не догонишь. Уж очень их эта болезнь укрепляет.

Лучшая фигура в сборной

— Многие отметили, что вы действительно побежали быстрее. С чем это связано?
— С тренировками. В прошлом году в декабре у меня были очень хорошие ноги, но стрельба подводила. А в январе результаты пошли вниз. И мы с тренером сделали вывод, что если мы будем готовиться в обычном режиме, то на Олимпиаде в Ванкувере у меня уже начнется спад. Добежать до финиша я смогу. Но зацепиться за место в шестерке — вряд ли. Соответственно, мы перенесли пик спортивной формы на полтора месяца дальше. Поэтому первые старты в декабре я бегала, как на тренировках. Без напрягов, без сумасшедших ускорений. Благодаря этому на Олимпиаду я приехала не уставшей. Ну и в целом с 2006 года мои показатели скорости растут. Это не резкий скачок, а пошаговый рост. И самое главное — мы с тренером постоянно анализировали, что нужно моему организму, где можно повысить нагрузки, где убрать. И в этом деле нет мелочей, все очень важно. Как Лена провела лето, достаточно ли было витаминов, выспалась ли перед тренировкой и так далее.

— В то же время стрельба осталась вашим сильным козырем. Хотя, по-моему, техника стрельбы у вас изменилась.
— Да, мы изменили подход. Раньше я прибегала, отстреливала как из пулемета и бежала дальше. В принципе, так стрелять можно. Но не нужно. Перед каждой тренировкой он мне повторял многократно: «Лена, целимся. Не торопимся. Спокойнее, ровнее, аккуратнее». И потихоньку я привыкла.

— Вы не пробовали представлять вместо мишеней лица врагов?
— Один товарищ мне как-то сказал — «представь, что это я, и сразу попадешь». Я ему ответила, что для него это слишком легкая смерть. Пошутили, в общем. Но я никогда не выходила на стрельбу с желанием кого-то пристрелить. Биатлон — это спорт. И азарт тоже спортивный. Мне хочется побеждать, а не убивать пусть даже и воображаемых людей.

— И все-таки — что конкретно завело вас перед Олимпиадой до такой степени, что вы сумели выиграть медаль?
— Я думаю, все годы, проведенные в спорте, меня и завели. Мы тренируемся для того, чтобы доказать одну простую истину — «Я лучший». И когда изо дня в день ты крутишься в этой атмосфере, это в итоге и выливается в такие победы. Когда-то же я должна была взорваться и показать, что не просто так пришла в биатлон. Можно сказать, у меня начался старт новой спортивной карьеры.

— Ваша скандальная предолимпийская фотосессия не стала для вас тем самым взрывом?
— Не могу сказать, что это стало решающим фактором. Хотя, не буду скрывать, мне было очень неприятно, что весь Интернет склоняет мое имя. Изначально не предполагалось, что в Сети будет столько фотографий и Лену Хрусталеву покажут во всей красе и во всех ракурсах. Мне оставалось только это принять. Когда я шла на фотосессию, меня предупредили, что в мужском журнале опубликуют ну фотографий пять, не больше. А потом вдруг выяснилось, что большое количество снимков оказались на блоге фотографа, а уже оттуда их забрали в «Комсомольскую правду», «Прессбол» и другие места. Однозначно — такого внимания я не хотела. Получилось все не так, как я думала. Неприятно, что фотографии попали вообще всюду, что их увидели дети. Хорошо, что медаль в итоге перекрыла этот негатив…

— Как ваше руководство отреагировало на эти снимки?
— Очень плохо. Я была в Италии, поэтому меня особенно не дергали. Но втык дали всем, кому только можно. И решили отложить разбирательство до конца Олимпиады. Потом-то уже смеялись — «Ой, Ленка, у тебя такая фигура классная — лучшая в сборной Казахстана!». Но я узнала, как это все обсуждалось, какие предлагали меры для воспитания Хрусталевой. Вполне вероятно, что могли бы и попросить с вещами на выход. Если бы не медаль. Ну и куда мне идти? Оставалось одно — назад, в журнал. Снова раздеваться. Другого-то выхода нет. Вот вы смеетесь сейчас, а мне было не до смеха.

Вычеркнут ли море?

— Многие опасаются, что после вашего успеха в министерстве спорта сделают простой вывод: в зимних видах спорта своих атлетов воспитывать не надо, достаточно пригласить иностранцев, и они дадут результаты. И ведь федерация биатлона уже пошла по этому пути — кроме вас, в сборной есть еще одна бывшая россиянка.
— Это не так-то просто — создать хорошие условия. А еще сложнее — найти достойных иностранцев. Вот у нас взяли россиянку — ничего особенного она пока не показала. Но даже самые сильные спортсмены, сменив гражданство, могут снизить к себе требования и ухудшить результаты. Если спросят мое мнение насчет какого-нибудь спортсмена, я постараюсь собрать информацию по своим каналам. И передам ее руководству. Но пока мое дело — бегать и тренироваться, а не заниматься подбором кадров.

— Теперь от вас ждут медали на Азиатских играх 2011 года. Тот самый прессинг, о котором вы говорили, еще не начался?
— А как же — спрашивают регулярно. Я отвечаю аргументированно и четко: мне нужны определенные условия для подготовки к соревнованиям. План подготовки к Азиаде я уже руководству предоставила. Там все расписано — место сборов, условия проживания и все необходимые средства для полноценной подготовки. В нашем деле нет мелочей. Очень важно, например, как и где ты проводишь восстановительно-оздоровительный сбор. Очень важно за короткий промежуток времени набраться сил и положительных эмоций. После тяжелого сезона лучше и быстрее всего восстанавливаешься на море. Я это считаю неотъемлемой частью тренировочного процесса. Я и раньше в план подготовки этот пункт включала, но мне его вычеркивали, поэтому приходилось ездить за свой счет. Вот интересно, сейчас тоже вычеркнут? А вообще, глобальных изменений в плане нет. Если наша система дает результат, то нет смысла ее менять, надо только совершенствовать.

— Расскажите, что именно вы сделали правильно.
— Самое главное — все решения мы принимаем совместно. Что-то он предлагает, что-то я. Если что-то не получается, мы вносим коррективы. Я не тренируюсь по строгой программе. У меня есть определенная свобода. Тренер доверяет мне написание основы плана, потом мы обсуждаем, и он его корректирует и дополняет. Он видит меня со стороны. Точно так же мы работаем с папой, хоть он и далеко. Он, кстати, бывший лыжник. Пару раз за сезон он приезжает на сборы. Но основная работа идет по телефону, по скайпу. Вот таким треугольником мы и работаем. Поэтому эта медаль — одна на троих. И плюс еще верхнее напыление раздать тем людям, которые мне помогают каждый день. В быту, в жизни, в решении проблем.

— Может быть, Виктору Смирнову стоит возглавить сборную Казахстана? Чтобы по методике Елены Хрусталевой занималась вся команда?
— А кто сказал, что она всем подойдет? Я сомневаюсь. Мы сошлись с тренером во взглядах и понимаем друг друга очень хорошо. И самое главное — мы одинаково смотрим на то, каким должен быть тренировочный процесс. Это не солдатская зарядка, где все должны делать одни и те же движения. На некоторые тренировки Виктор Борисович вообще может не приезжать. Вот какой смысл ему приезжать на кросс? Разве что замерить время. Он знает, что я не смогу схалявить. А если и дам себе передышку, значит, не было сил. Или вообще пропущу занятие, потому что накануне была тяжелая тренировка. Или, наоборот, чувствую себя нормально и сама предлагаю — давайте сегодня дадим нагрузку. При этом есть определенная свобода — что можно себе позволить. Проспать или задержаться. Это ведь не так уж и принципиально. Допустим, у всех тренировка назначена на 4 часа. Тренер мне звонит — «Ты во сколько будешь?». Я говорю — ну чуть-чуть опоздаю. И приеду, допустим, в половине шестого. Главное ведь — не время начала тренировки, а ее продолжительность, насыщенность, содержание. Я свое отпашу, потом еще в фитнесс-центр съезжу, в бассейне поплавать или в сауне погреться. Или команда встает в одно время, кушает в одно время. Мне это тоже не подходит. Вполне вероятно, что и другие спортсмены смогут тренироваться по моему методу. Но это сложно с организационной точки зрения.

— Как долго вы собираетесь пользоваться своей методикой?
— Как минимум, до Сочи. Тем более что сейчас еще больше людей рассчитывает на меня. Ко мне подходят на улице, пишут в Интернете. Поэтому я думаю, что уходить из спорта еще очень рано. Олимпийский цикл — это длительный период. Но я не мучаюсь на тренировках, не убиваюсь до смерти. Я получаю удовольствие от спорта. И это для меня очень важно. Я сделаю все возможное, чтобы сохранить статус лидера сборной как можно дольше.

— Депутат мажилиса Мурат Абенов заявил в интервью нашему изданию, что сейчас необходимо не только отблагодарить Елену Хрусталеву за медаль, но и сделать все, чтобы вы смогли передать свой опыт другим казахстанским биатлонисткам. Например, открыть школу имени Хрусталевой.
— Где этот замечательный человек? По-моему, он высказал отличную мысль, и я с удовольствием подскажу свои идеи на этот счет. Я на самом деле хотела бы открыть такое заведение, чтобы учить детей биатлону. В Казахстане ведь не так уж много детских биатлонных секций, особенно в Алматы. Так что если депутат хочет помочь открыть школу, я только «за». Причем откладывать это дело в долгий ящик не стоит. Чтобы уже в 2018 году у Казахстана были свои доморощенные претенденты на олимпийское «золото».

— Почему бы вам не попросить об этом президента Казахстана? Вы с ним не так давно встречались.
— Да, на 8 марта я попала в число женщин, которых пригласили на прием к Нурсултану Абишевичу Назарбаеву. Мне было предоставлено слово, и я поблагодарила его за внимание к спорту. Надеюсь, что это не последняя встреча с президентом.