— Очень обидно. Я так хотела играть. Строила планы. Энергия и желание били ключом, — рассказывает Елена Павлова.

— В матче с командой Тайпея по статистике я стала лучшим игроком. А ведь не тренировалась почти четыре года. Но мой ахилл подпортил все планы.

— Лена, что все-таки случилось с тобой во Вьетнаме?
— Я поскользнулась на ровном месте и порвала ахилл. Я, может быть, не так сильно переживала, если бы получила травму при нападении, в прыжке или после приземления. Но спорт — это такое дело. Никогда не угадаешь, где соломку постелить. И с обычными людьми может случиться такая же история. Человек может просто перешагнуть через арык и получить травму. Прошу прощения у болельщиков, что не оправдала надежд. Мне жаль, что так случилось. Теперь шесть недель буду ходить в специальном сапоге, лечить ногу.

— Ходьбу при помощи костылей быстро освоила?
— Несколько дней к ним привыкала. Сейчас постоянно болят руки и плечи. Очень большая нагрузка идет на эти мышцы. Но я женщина сильная, справлюсь. К тому же немецкий врач, который делал мне операцию, так и заявил: «Мы сшили тебя по новейшей технологии». После этих слов просто грех плакать.

— Ты раньше когда-нибудь сталкивалась с подобной травмой?
— К счастью, нет. За всю спортивную карьеру у меня не было ни одной операции. На свой счет я записала лишь разрыв заднего рога внутреннего мениска. Но это мне не мешало играть. Вы же знаете, как у нас в спорте происходит. Заболела нога, врач поставил обезболивающий укольчик, и все — можно прыгать. Я думаю, что нынешняя травма — это для меня знак свыше, что не надо больше играть в волейбол.

— Сейчас в женской сборной Казахстана значительно омолодился состав. Как ты считаешь, сможет ли наша команда повторить результат пятилетней давности и снова пробиться на Олимпийские игры?
— Шанс есть всегда. Но сделать это будет очень сложно. Если честно, я не знаю, в каком состоянии сейчас сборная команда. Если она вырастет в классе и мастерстве, то побороться можно. Но, сама понимаешь, получить лицензию на Олимпийские игры — это дорогого стоит.

— Но ты же как-то смогла попасть на Олимпиаду — 2008?
— Я не хочу никого обидеть, но у нас была команда совсем другого формата. Мы друг с другом играли много лет. Мы прекрасно знали друг друга. Это немаловажный фактор для командной игры. К тому же у нас была взаимовыручка. Мы работали как один механизм. Правда, не буду лукавить, иногда были и стычки. Недаром ведь говорят: «Нет ничего на свете ядовитее, чем женский дружный коллектив». Конечно, в команде у нас и перепалки были, и ругались. Мы же женщины. Но это все было в тренировочном процессе. Когда мы выходили за пределы зала, тут же все забывалось. Вместе шли обедать, в кино или к кому-то в гости.

— Считаешь, что у молодых спортсменок нет чувства коллективизма?
— Я иной раз смотрю на молодежь и удивляюсь. Каждый сам за себя. У них свое видение коллективной работы. А ведь поодиночке в команде играть невозможно. Для меня коллективный вид спорта, это когда все члены команды — единое целое. Каждая девочка имеет свой характер, и к каждой нужно найти свой подход. Тренеру очень тяжело работать в женском коллективе. На кого-то можно накричать, и человек будет играть. А кого-то, наоборот, нужно погладить. Я в команде была как связующее звено между тренером и девочками. И с ролью капитана вроде бы справлялась.

— В семейной жизни часто приходится брать на себя роль капитана?
— В семье я просто женщина. Мой муж (серебряный призер Олимпийских игр по дзюдо Асхат Житкеев. — К.И.) — в прошлом капитан казахстанской сборной, свои лидерские качества тоже не выпячивает. Мы всегда находим компромиссы. Нам проще сесть, поговорить и все обсудить, чем стучать кулаком по столу и доказывать, кто в доме хозяин. Все, что касается быта и уюта, — это на мне, финансовая сторона — на нем.

— А что вы делаете, когда, например, по телевизору одновременно идет трансляция соревнований по волейболу и дзюдо? Тоже договариваетесь?
— С этим вопросом у нас уже все решено. Мы смотрим мультики. Благодаря детям мы уже долгое время не берем в руки пульт от телевизора. Тамирис и Расул предпочитают старые советские мультфильмы. Обожают «Маугли», «Обезьянок» и «Бегемотика, который боялся прививок». Кстати, благодаря этому бегемотику наша дочь перестала бояться уколов. Теперь она говорит: «Бегемот — трус, а я нет», — и без слез соглашается заходить в кабинет к врачу. А благодаря «Зубной фее» в нашем доме теперь постоянно заканчиваются мыло и зубная паста. Тамирис моет руки и чистит зубы по нескольку раз в день.

— Вы с Асхатом уже задумывались над тем, в какой вид спорта отдадите детей?
— А что тут думать? Уже все ясно. Хотя не буду забегать вперед. Мы хотим, чтобы дети сами решили, чем им заниматься. Мы же в свое время тоже сами выбрали свою дорогу.

— А ты выбрала волейбол, потому что мама была волейболисткой (мама Елены Павловой — Лариса Павлова, олимпийская чемпионка 1980 года. — К. И.)?
— Потому что мама была против, чтобы я играла в волейбол... На самом деле я перепробовала все виды спорта. Но когда впервые пришла в секцию волейбола, мне понравилось. Видимо, гены щелкнули. А затем по спецзаказу мамы тренер провел для меня такую тренировку, чтобы я еле унесла из зала ноги. Мне было так плохо. Помню, как я, уставшая, вышла из зала и сказала: «Мама, вот это мне нравится». У мамы чуть инфаркт не случился. Она ожидала совсем другой реакции. Потом мама меня не пускала на тренировку, но я все равно убегала. И в один прекрасный день мама мне сказала: «Хорошо, хочешь играть в волейбол — играй. Это твой выбор. Но чтобы я никогда от тебя не слышала, что ты устала и что тебе тяжело». Могу вам сказать, что и по сей день я никогда не говорю маме про усталость.

— У ваших детей уже как-то проявляется интерес к спорту?
— Однажды мы забрали Тамирис из садика, едем домой в машине. Она ни с того ни с сего говорит: «Папа, я буду волейболисткой, как мама. Я буду играть в волейбол». Сначала я восприняла это как должное. Но сейчас, когда сама оказалась на операционном столе, задумалась: «А надо ли? А вдруг у нее будет какая-то травма»? Я ей даже сказала: «Дочь, может быть, ты все-таки пойдешь на юриста?». О том, что мои гены ей передались, это видно. Ей было три года. Я бросила мяч, она тут же сделала руки на прием. Конечно, корявенько, но уже какие-то задатки есть. Потом мы чуть-чуть подкорректировали ее стойку. Сейчас она уже выбивает мяч на приеме или двумя руками делает нападающий удар. Гены Асхата передались Расулу. Ему было полтора года. Он подошел к Тамирис. Обнял ее за ноги, поднял вверх и бросил на себя. Его никто этому не учил. Мы с Асхатом были в шоке. При этом ребенок упал, ударился. Но не заплакал, а встал и снова начал с ней бороться. Хотя еще в пупок сестре дышал. Асхат был очень доволен. Я думаю, мы уже знаем, кем станет наш сын и кто у него будет личным тренером.

— Лена, а ты никогда не задумывалась над тем, чтобы начать тренерскую карьеру?
— Сейчас именно об этом и думаю. Уже неделю благодаря нашей волейбольной федерации в Алматы проходят международные курсы для молодых тренеров. Я решила их закончить. Конечно, мне тяжело в гипсе ходить на занятия, но те знания, которые я получаю, того стоят. К тому же лекции нам читают специалисты с мировым именем — Петер КАЛНЫ из Словакии и Неджат САНЧАК из Турции. Здесь нам рассказывают, каким должен быть тренер. Как он должен учить детей и как нужно выстраивать тренировочный процесс. Да, все это мы знали, но мы ведь были игроками и в детали не вникали. Я считаю, что такие курсы для нашего волейбола очень нужны. Наконец-то у нас появятся молодые сертифицированные тренеры. Ведь мир не стоит на месте. А наши тренеры учат детей еще по советской программе. Это неправильно. Получается, что сначала ребенку ставят одну технику, потом другой специалист его переучивает. И так происходит постоянно. Я уверена: благодаря международным курсам тренерских ошибок станет меньше. А это значит, что казахстанский волейбол ждут серьезные перемены.