Международный союз биатлонистов (IBU) объявил, что изученные образцы допинг-тестов казахстанских спортсменов, взятые накануне старта турнира дали отрицательный результат. Тем не менее, расследование пока продолжается. При этом и у делегации Казахстана есть серьезные вопросы к тому, как была обставлена вся эта история. Лидер женской сборной Галина Вишневская подробно рассказала о событиях того вечера, когда к команде нагрянула австрийская полиция.

— Накануне смешанной эстафеты, прямо во время ужина к нам вломилась австрийская полиция, — стала вспоминать Вишневская. — Человек 30! Нам ничего не объяснили, сказали лишь, что это связано с допингом. И добавили: «С этого момента вы не можете пользоваться телефонами». Никто ничего не понимал. Даже сообразить сначала не могли, свидетели мы или подозреваемые.

— Когда все прояснилось?
— Если честно, диалог с самого начала строился не очень хорошо. Они говорили: «Мы знаем, что вы принимаете допинг. Сознавайтесь сейчас — или будет только хуже».

— Что было потом?
— Нас отвели в комнаты. Забрали все телефоны и девайсы, не оставив даже шанса сделать хотя бы звонок кому-то. Нам сообщили, будто у нас нашли допинг и в приказном порядке потребовали вытащить все имеющиеся медикаменты.

— Что было у вас?
— «Но-шпа», «Антигриппин» и леденцы для горла. Причем они ничего изъятого не описали — просто кидали все в пакет. Помимо этого у нас забрали все телефоны, компьютеры и планшеты. Попросили выложить им коды доступа от каждого из девайсов. Все записали. После обыска в номерах нас поодиночке стали отвозить в полицейский участок. Допрашивали там до 5 утра, хотя прекрасно знали, что в этот день у нас соревнования.

— Как происходил допрос?
— Меня повезли в участок первой. Было очень страшно. Сначала даже переводчика не было. Лишь когда приехали наши, выдохнула. Первый раз в жизни у меня сняли отпечатки пальцев. Все выглядело так, будто мы жесткие бандиты — и нас повязали. Одна обстановка устрашала: вокруг клетки. Плюс с нами обращались предельно грубо. «У вас есть», «мы знаем», «мы уверены»...

— Потом был допинг-контроль?
— Да. Во время допроса зашел еще один сотрудник полиции и сказал мне: «Пойдем, попьешь воды». Я не поняла, ведь жажды не было. Объяснили, что нужно сдавать допинг-тест. Причем все происходило с нарушением процедуры. Нас заставляли пить воду из под крана, хотя мы знаем, что делать это можно только из запечатанных бутылок. Вода, кстати, была холодная. Попросила леденцы, которые у меня изъяли. На что услышала: «Ничего, потерпишь». Терплю до сих пор.

— Даже преступникам дают право на один звонок.
— У нас такого права не было.

— Потом вас отпустили в гостиницу?
— Нас еще буквально заставили подписать бумаги на немецком языке. Никто не понимал, что там написано. Судя по всему, это было согласие на обработку персональных данных.

— Телефоны вам вернули?
— Только лекарства. Все средства связи по-прежнему у них. Мама очень переживает. 10 февраля у меня был день рождения. Но ни родители, ни родственники не могли со мной связаться. Праздник удался. Такой подарок запоминающийся! Это еще ладно — куда больше я переживала за своего личного тренера Рафаиля Мирсалимова. Он у меня сердечник, перенес две операции. Но с ним обращались очень грубо. Зачем вообще стали его тревожить, если он впервые поехал со мной на соревнования? Сейчас у нас на команду один телефон. Просто один из тренеров приехал позже всех — 12 февраля. Этим телефоном мы контактировали с юристами, НОК Австрии, своим руководством.

— С родителями связывались?
— А как? Они все узнали на следующий день. Папа очень любит смотреть «Матч ТВ» и услышал обо всем из трансляции. Кстати, Дмитрий Губерниев теперь должен ему телевизор.

— Почему?
— Папа сломал телевизор пополам, когда Дмитрий не очень точно выразился по поводу допинга в нашей команде. У нас все очень болезненно отреагировали на происходящее. Все знают, что никакой допинг мы никогда не употребляли.

— От австрийской полиции какие-то извинения впоследствии были?
— Какой там. Да мы уже особо и не ждем. Хотя бы пусть вернут телефоны — уже полегче будет. Зачем они им нужны столько времени, мы не понимаем. Мы поддерживаем борьбу с допингом, но она должна быть в рамках правил. Надеемся, ни с кем не повторится того, что было с нами.

P.S. «Я сейчас даже заявку на следующие старты отправить не могу, — признался генеральный секретарь Федерации биатлона Казахстана Манас Усенов. — У нас нет компьютера — все забрали. Даже аналитическими данными, которые собирали по ходу сезона, не можем воспользоваться. Сейчас на всю команду один телефон. И с помощью него мы решаем все проблемы. Спасибо IBU, которое нас поддерживает. Ведь, по сути, после заявления федеральной полиции Австрии они могли временно отстранить нас на время разбирательств и вообще не допустить до чемпионата. Мы за чистый спорт. Но делать все нужно разумно и по стандартам, а не так, как в случае с нашей командой».