Известный казахстанский тяжелоатлет Илья Ильин рассказал о том, как преодолел трудности и вышел из депрессии после дисквалификации и развода.

«Мы вас только по телевизору видели! Можно с вами сфотографироваться?!» — спрашивал у Ильи Ильина на улице случайный прохожий — отец большого семейства, а после следовала настоящая фотосессия с каждым домочадцем. Тяжелоатлет Ильин в Казахстане — настоящая звезда, и я терпеливо жду, когда с ним сфотографируется еще и еще один прохожий.

История Ильи Ильина тянет на воплощение в кинематографическом искусстве. Дважды один из самых известных казахстанских спортсменов достигал главной вершины в тяжелой атлетике, но был вынужден вернуть золотые медали лондонской и пекинской Олимпиад после допингового скандала. Потом была двухлетняя дисквалификация. А недавно Илья Ильин, впервые после вынужденной паузы одержал победу на казахстанском турнире и пообещал идти дальше.

А теперь, застигнутый врасплох на одном из неспортивных мероприятий, он отвечает на все вопросы. Ему было тяжело. Но он справился и нацелен на результат.

Учиться жить заново

— Тяжело ли начинать все с чистого листа?
— Ну... в какой-то степени, конечно, тяжело было. Где-то были цели давно поставленные, надо было идти в Токио все равно (следующая Олимпиада пройдет в столице Японии в 2020 году — Sputnik). Я понимал: если дадут два года дисквалификации, я приведу себя в порядок и дальше начну работать — то, что сейчас произошло. Потому что еще была цель после пекинской Олимпиады: «до 32 лет доработаю, токийская Олимпиада, потом я уже все». Мои физические силы... можно тренироваться дальше, но зачем нужно. Дальше нужно уже учиться, есть пробелы некие, которые образовались, пока я тренировался — учеба, семья. Дочь не видит меня. Есть определенные вещи, которые нужно будет нагонять после окончания карьеры. Поэтому и решил, что 32 года, токийская Олимпиада, и на этом закончу. Буду, несмотря ни на что, браться за другое — интеллектуальную работу, духовную, расти уже не как атлет, а как просто человек. Были сложности некие... Но ничего, справились, все хорошо.

— Но как проходило это время, период дисквалификации. Как это — потерять то, ради чего с детства «пахал» в зале, получая травмы, рискуя здоровьем. Вдруг у вас это отнимают. Как это было?
— Конечно, очень сильно разочарован был во всем этом, честно говоря. Ну, как отняли... отобрали же не в один час — «сегодня поймали, тут же забрали». Залезли в прошлое, открыли пробы за три месяца до Рио (Рио-де-Жанейро — Sputnik), до Олимпиады, к которой я был готов на 99 процентов. Это был довольно сильный шок. Как будто большое предательство.

— Предательство со стороны кого?
— Наверное, со стороны мировой тяжелой атлетики. Потому что все равно многое отдал мировому спорту. Это же все мое родное. Поднимая штангу, я говорил: «Вот мы, штангисты, мы вместе, мы большая семья, которая делает большое дело — показывает возможности человеческого тела, как человек может расти». Ученые делают это в науке, спортсмены показывают, как можно расти на примере своего тела. Тут раз, в один момент все рухнуло. И довольно было больно. Это далеко не спорт. Это не спортивная тема. Ни один спортсмен, который со мной был на помосте, и который мне проиграл, никогда не скажет, что я выиграл нечестно. Ни один атлет. Это не спортивная сторона спорта. Это большая политическая сторона, которую я изменить не в силах. Если мы все соберемся, спортсмены, и скажем: «Ребят, извините, не пойдет так, надо что-то менять, потому что вы одним махом убиваете людей! Убиваете их морально, убиваете их физически!». Люди умирают — всю жизнь шел, и тут на тебе, двойные стандарты.

Дисквалификационный удар

— Впадали ли вы в депрессию?
— Да. Конечно, неохота об этом говорить... Конечно, было. Все было — было тяжело, и семью потерял (о разводе с супругой — Sputnik.)... До сих пор переживаю, до сих пор работаю с психологами. До сих пор восстанавливаюсь. Потихоньку, постепенно. Вот, спасибо победе своей, небольшой, но это наша общая победа — люди, которые поздравляли меня, немного вздохнули: я в порядке, живой-здоровый, работаю.

— Часто люди, которые сталкиваются с большими трудностями, начинают искать утешение в...
— Во вредных привычках...

— Может быть, вредных привычках, может быть, смене образа жизни, скажем так...
— Я немножко окунулся, так сказать... во все это. И спиртное, и всякое... Но я понял, что в этом выхода нет и сразу начал вылезать... Я понял, что надо идти дальше, в порядок приводить себя. Нашел пути выхода из положения, начал идти по ним. Все довольно успешно.

— Столкнулись с предательством людей, которые готовы были дружить с Ильиным-чемпионом, но в изменившихся обстоятельствах вдруг перестали выходить на связь?
— Я понимаю это так: отношения между людьми — это великая наука, философия. Очень тонкая вещь. У каждого человека есть свой «потолок», который он может выдержать с другим человеком. Если у человека проблема и он растерялся, испугался, разочаровался, это не значит, что он меня бросил. Просто его психологический механизм внутренний сделал так, что он немножко отступил назад.

— Вы прощаете таких людей?
— Не то, что прощаю. Я понимаю, наверное. И поэтому стараюсь не принимать близко к сердцу. Если есть проблема и остался один, надо решать ее самому. Там не до друзей, не до обид этих. Не надо думать за человека, который сделал какой-то шаг. В первую очередь, надо собраться и работать над собой, и выкарабкиваться из своего положения. Потому что это мое положение. Если я буду говорить: «Как, ты ушел от меня...» — от этого лучше не будет. Нужно просто вставать на ноги, находить выход. Осмотреться — кто остался рядом, собрать их: родителей, дочь, друзей — и вперед. Если ты обижаешься на людей, значит это у тебя проблема и ты смотришь не туда, не в том направлении. Надо смотреть на себя и решать, что нужно делать самому, чтобы выйти из ситуации.

— Как забирают медали? Вот, озвучено решение. А медали-то у вас...
— Их никто не забирает. Захотел, отдал. Не захотел — не отдал. Я слышал, что многие не отдали — «я потерял» и так далее. И они (спортивные чиновники — Sputnik.) не имеют права к тебе зайти и забрать.

— То есть, лишают только статуса, но не самих медалей в физическом воплощении?
— Да. Но я отдал медали. Я свои две медали (олимпийские — Sputnik) собрал, посмотрел на них... Я передал их помощнику, а он передал дальше, в олимпийский комитет. Там уже распорядились ими. Я знаю, что в категории «94 килограмма» вообще медаль никому не досталась — я не знаю, где она (лондонская медаль — Sputnik). Пекинская медаль — у Шимона Колецкого, он мой хороший друг, можно сказать, мой старший брат. Помогал мне в тяжелую минуту — я ездил к нему в Польшу.

— После того, как он получил вашу медаль, вы с ним говорили об этом?
— Нет, не говорили. Сейчас, наверное, время придет. Мы увидимся и поговорим. Я не знаю, передали ли ему медаль точно... То есть, в итоге, медали не забирают, если считаешь нужным отдать... Я посчитал нужным отдать — раз так, окей. Все равно еще 10 лет пройдет, все встанет на свои места.

Тяжелая атлетика в Казахстане — что происходит сейчас

— Череда допинговых скандалов. Насколько колоссален удар по казахстанской тяжелой атлетике?
— Колоссален. К сожалению, для всей мировой тяжелой атлетики — это колоссальный удар. Сейчас мы от него потихоньку оправляемся. Нас дисквалифицировали на год, на Азиатские игры мы не попали... Федерация тяжелой атлетики Казахстана во главе с Жанатом Тусупбековым потихоньку справляется, делает все для наших юниоров, чтобы эта ситуация минимально затронула нашу «базу». Работаем над тем, чтобы все привести в порядок. Конечно, это был удар для всех нас. Сейчас, вообще, под вопросом — будет ли тяжелая атлетика в Олимпиаде 2028 года. Но ничего, думаю, мы справимся.

— Помогаете ли вы, в том числе психологически, другим спортсменам? Это же целый ряд дисквалификаций — у нас и женщины-тяжелоатлетки пострадали. Встречаетесь ли с другими спортсменами, либо переживаете это все более-менее обособлено друг от друга?
— Сейчас есть социальные сети... Но мы, конечно, в хороших отношениях, дружим. Света — хорошая мама (Светлана Подобедова — Sputnik), у нее семья, очень радуемся за нее, Майя (Манеза — Sputnik) занимается своим делом, у нее небольшая клиника китайская. С Зульфией (Чиншанло — Sputnik) мы работает в одном зале, работаем на Токио. Все полжизни друг с другом прожили, поэтому довольно дружны. Конечно, в гости друг к другу не ходим. Но если встречаемся — теплый прием, чай попьем, посидим, пообщаемся, очень рады друг другу.

Цель — саморазвитие

— В период дисквалификации не поступали предложения от других стран о переезде с прицелом на Токио?
— У нас такой вид спорта: пока не предложишь — никто не будет этого делать. В принципе, мне это и не нужно. Я думаю: вот заграница. За границей нужно учиться. Получил образование в Америке. Получил в России. Получил в Британии. Взял все хорошее, приехал сюда, и применяй здесь — где родился, там и пригодился.

— Вы учебу продолжаете?
— Я потихоньку учусь. Это мне хорошо помогает абстрагироваться и культурно развиваться. Вот недавно я в Бостоне учил английский три месяца. Думаю, такая стратегия моего развития будет правильной. Отучился — приехал сюда, применил, сделал какой-то хороший проект, поехал дальше, поучился. А вариться в своем соку это тоже не выход, больше потеряешь. Нужно находить время на личное образование, потому что ты человек, ты родился, это твой долг — развивать свой интеллект. Смысл жизни, думаю — развиваться и понять, как устроена планета, зачем мы здесь. А это только через знания.

— Что будет после завершения спортивной карьеры? Наверняка каждый спортсмен об этом задумывается...
— После спортивной карьеры у меня несколько вариантов. Сначала нужно закончить обучение английскому языку. Потом я пойду дальше обучаться либо спортивному менеджменту, либо учиться дипломатическому делу. Может быть, надо магистратуру окончить в хорошем мировом университете, чтобы обновить свои знания. Потому что вот с этим багажом мне будет тяжело — надо ехать, два — два с половиной года отдать знаниям, потом приехать обратно. У меня есть ментор, учителя, готовые взять меня на работу. Но не просто за то, что я Илюша, не за «Илью Ильина». А за то, что у меня есть данные — они говорят, что у меня мозги работают. Это мне очень импонирует, и я им благодарен. И это заводит. Президент смотрит, говорит: «Ты молодец, давай, иди вперед». То есть, есть люди, которые могут мне дать какое-то направление в жизни. Но я к этому должен быть готов. Конечно, еще семья — у меня растет дочь, мне надо думать о следующей семье, пацана надо. У меня есть мама, папа, племянники. Есть люди, которые переживают за меня, волнуются. И я думаю, что мне дальше надо расти не только как спортсмену, но и как человеку, казахстанцу.