Защитник «Казцинк-Торпедо» Иван Максимкин рассказал о своём переходе в усть-каменогорский клуб, выступлении за московское «Динамо» и знакомстве с Виталием Еремеевым. 

— Иван, расскажи, как состоялся твой переход в «Казцинк-Торпедо»?
— Когда предложили перейти в «Казцинк-Торпедо», конечно, я был очень рад. Сначала предварительно обговорили условия, потом ждал ответа от клуба. В какой-то момент уже собирался ехать в другую команду, но в начале июня предложили контракт и я не раздумывая подписал его.

— В прошлом сезоне ты сыграл два матча в ВХЛ, а так в основном выступал в РХЛ. Почему не удалось задержаться в «Ижстали»?
— По прошлому сезону могу сказать, что он был не совсем удачным. Подвела травма — практически с начала сезона меня беспокоило колено. Приехал в «Ижсталь», сыграл пару матчей, тренеры сказали, что я не готов. Потом залечил травму, но уже пришлось доигрывать сезон в ЦСК ВВС.

— Некоторое время назад ты уже выступал в Казахстане, играя за «Сарыарку», как оцениваешь этот этап карьеры?
— Да, я играл за «Сарыарку», когда её возглавлял Геннадий Фёдорович Цыгуров. Думаю, сложился неплохой сезон, особенно в плане физической подготовки. Я был одним из молодых игроков в команде и мне доверяли. Также отмечу, что руководство клуба в Караганде серьёзно относится к своему делу.

— Как оказался в московском «Динамо»?
— Я играл за «Ладу» на турнире в конце сезона, мне тогда было 17 лет, выступил неплохо, мне предложили остаться в команде. Но тут получаю звонок от менеджера московского «Динамо» Рашида Хабибулина и он предлагает контракт. Сначала подумал, что это шутка. Он звонил мне в течение месяца.

Отец отговаривал: «Не надо, там ничего не получится, оставайся в Тольятти». Но всё-таки я сам для себя решил, что должен поехать, и подписал контракт с «Динамо». В Суперлиге сначала было тяжеловато, но потом главный тренер Владимир Васильевич Крикунов заставлял играть проще и всё наладилось.

— Был ли ты знаком с Виталием Еремеевым, который тогда выступал за «Динамо»?
— Да, я хорошо знаком с Виталей Еремеевым. Он всё время подсказывал на льду, шутил в раздевалке, но к играм относится очень серьёзно.

— Почему «Казцинк-Торпедо» в этом сезоне иногда выступает не так стабильно, как хотелось бы?
— Я думаю, у всех в сезоне бывают провалы и спады, накладывается усталость и из-за этого совершаем грубые ошибки в обороне. В большинстве игр мы привозим голы сами себе и дарим сопернику очки. Будем стараться исправлять недочёты и всё наладится.

— Как оцениваешь свою игру? Переживаешь ли, когда совершаешь индивидуальные ошибки? Как команда на это реагирует?
— Стараюсь играть на пользу команде, на положительный результат. Когда совершаю грубые ошибки, то очень расстраиваюсь, переживаю и долго не могу забыть про них. Постоянно анализирую. Буду стараться, чтобы их было как можно меньше.

— Чем занимался во время большого декабрьского перерыва?
— Во время декабрьского перерыва нам дали 7 дней отдыха, потом начались трёхдневные разовые тренировки. Ко мне приезжала семья, показал им город, ездили в зоопарк, ходили в музей, на выставку экзотических птиц. Правда, они расстроились, что снега не было.

— Хотел бы и в следующих сезонах выступать за «Казцинк-Торпедо»?
— Я бы с удовольствием хотел бы выступать за «Казцинк-Торпедо». Меня всё устраивает, нравится и тренерский штаб, и руководство клуба, и болельщики приветливые.

— Расскажи, что за команда «Романтик» из Балаково, воспитанником которой ты являешься?
— Да, я родился в Балаково, это в Саратовской области. Рядом с моим домом была открытая хоккейная площадка и родители каждый день туда водили. Потом меня взяли в команду «Романтик», тренировал её Владимир Ильич Кулаков. Его воспитанниками являются Андрей Коваленко, Андрей Кутейкин и многие другие игроки высокого уровня. В 13 лет тренер и родители отвезли меня в хоккейную школу Тольятти, с тех пор я там и живу.

— В 2005 году ты был задрафтован в CHL, почему не уехал за океан?
— Да, я был задрафтован командой в Америке, так как неплохо проявил себя в юниорской сборной России. Разговаривал с тренером по телефону, но особо ничего не понимал по-английски. Самолёт уже был на 30 августа, но отец в последний момент не отпустил меня.