жизни, и даже на восьмом десятке он не расстается со штангой и оздоровительным бегом.

«Путь к здоровью лежит через стадион и спортзал — это так же очевидно, как дважды два — четыре», — констатирует общественный инструктор по внедрению Президентской программы развития физической культуры и спорта в Петропавловском отделении железной дороги Борис Гмызин.

С этим человеком мы знакомы давно, и автору не раз приходилось убеждаться, что Борис Николаевич — человек интересной судьбы. Чтобы познакомиться поближе и рассказать нашим читателям об этом спортивном энтузиасте, мы встретились с Борисом Николаевичем на стадионе «Жастар» (бывший «Локомотив», где наш герой 16 лет проработал инструктором по внедрению комплекса ГТО).

Сейчас пенсионер Борис Гмызин работает в психиатрической больнице инструктором по лечебной физкультуре, а на общественных началах внедряет Президентскую программу развития физической культуры и спорта в Петропавловском отделении дороги.

В спорте Гмызин звезд с неба не хватал, хотя в свое время выступал в составе сборной области по толканию ядра. Рекорды не были целью его занятий. Сторонник здорового образа жизни всегда ратовал за развитие физкультуры в массах, был, есть и будет ярым противником пьянства и курения. Сам никогда не употреблял ни то, ни другое и категорически заявляет, что алкоголики и наркоманы — это «генетический мусор и биологические отбросы». В этом вопросе его позиция всегда была непоколебимой, и никаких «но» здесь быть может.

Борис Николаевич — сын белогвардейского офицера и учительницы английского языка, получившей в свое время великолепное образование в Калифорнии. Родился Борис Гмызин в Китае, в городе Харбине, там же ходил в лицей Святого Николая. Учебное заведение было открыто специально для детей русских эмигрантов. Все они были, как правило, потомками интеллигенции, спасавшейся от большевиков.

В лицее очень большое внимание уделялось физическому воспитанию, активно развивались многие виды восточных единоборств. Спортом там занимались абсолютно все. «Я помню, как нас учили плавать — вывозили на катере на середину водоема и сбрасывали в воду. Спасательный круг кидали только тогда, когда ребенок начинал тонуть. И ведь очень быстро дети учились плавать, хотя методика довольно жесткая», — вспоминает Борис Николаевич. Помимо плавания в Харбине он бегал на коньках, занимался гимнастикой, легкой атлетикой, особенно нравилось метание, любовь к этой дисциплине у него осталась на всю жизнь.

В Китае Борис Гмызин прожил 18 лет, до сих пор неплохо владеет китайским языком. В 1955 году приехал в Казахстан на освоение целины. В то время его отец, ранее работавший в японском центре разведения бактериологического оружия, был арестован и сослан в Казахстан, где 11 лет «кочевал» по сталинским лагерям, и только в 1956 году был реабилитирован. Мама, ни под каким соусом не принимавшая идеи Советской власти, не хотела отпускать сына на освоение целины: «Ты не сможешь жить в Советском Союзе. Это страна, которая будет вечно идти в никуда. Русские там превратились в нацию воров и пьяниц», — с горечью и обидой в голосе предупреждала она сына. Но Борис все же покинул Харбин. С тех пор в Китае он не был, его второй родиной стал небольшой казахстанский город Петропавловск.

После 18 лет жизни в Китае, стране высокой культуры, с невероятно жесткими законами, он не мог приспособиться к казахстанским реалиям. Ему было непонятно, как в автобусе из женской сумочки среди бела дня могут вытащить кошелек, он не понимал, почему на улице каждый может позволить себе сквернословить или появляться в нетрезвом виде. Получив удостоверение внештатного сотрудника Петуховского линейного отдела милиции, Борис Николаевич стал добровольным помощником стражей порядка. Он спокойно останавливал на улицах хулигана, дебошира или пьяницу и передавал их в руки правоохранительных органов — по его подсчетам, более 50 человек. «Потом знакомые стали мне говорить, мол, умерь свой пыл, ни к чему эта бесполезная борьба не приведет. Нарвешься на нож — кому от этого легче будет?», — вспоминает Борис Николаевич.

Приехав в Петропавловск, Борис Гмызин стал преподавать практическое вождение в железнодорожном техникуме, а позже руководитель физвоспитания Анатолий Кобанец попросил его выступить за техникум на соревнованиях по толканию ядра и метанию диска.

— Я согласился, — говорит Борис Николаевич, — хотя сразу предупредил, что сила-то у меня есть, а вот техника слабоватая. Я выступал за техникум, позже за область на разных соревнованиях. Результаты всегда были разными — иногда попадал в призовую тройку, иногда не удавалось пробиться на пьедестал. Помню, когда в последний раз выступал на соревнованиях по толканию ядра в Караганде, прямо на стадионе умер спортсмен — пробежал стометровку и сел. Я был шокирован: мне до сих пор непонятно, как можно пренебрегать правилами физиологии и давать такую мощнейшую нагрузку на сердце, резко останавливаясь после короткой дистанции? То ли тренер не научил, то ли спортсмен сам проигнорировал элементарные правила. Этот эпизод навсегда остался в памяти…

— Но вас привлекало не только метание…
— Да, параллельно я стал заниматься штангой. Как 20 мая 1965 года я «запрягся» в штангу, так и не расстаюсь по сей день. Конечно, нагрузки уже не те, все-таки возраст сказывается, но тренироваться я не прекращаю. Хочу личным примером показать, что только физкультура может дать здоровье — никакие таблетки в мире ее не заменят. Но хочу сразу оговориться, что силовая подготовка без бега может быть опасной, так что бегать нужно в любом случае. Если бы каждый человек хотя бы раз в неделю ходил на стадион и пробегал хотя бы один круг мы имели бы здоровую нацию. Особенно это важно для детей, чей организм в первую очередь нуждается в закалке и тренировках. Мне не понять тех родителей, которые с утра до вечера заставляют детей сидеть над учебниками. Оттого, что ребенок учится, читает, его память развивается, но если он будет тренироваться физически, эффективность работы мозга улучшится в разы. Никогда не надо жалеть время на тренировки. На здоровье экономить нельзя.

— Борис Николаевич, после школы вы продолжили образование?
— Я мечтал поступить в Карагандинскую высшую школу милиции. Трижды пытался — не взяли. Позже уже понял, что с моей биографией в органах делать нечего. Кто возьмет в школу милиции сына белогвардейского офицера, бежавшего в 1917 году из России в Китай? Тогда биография имела едва ли не первостепенное значение. С этой мечтой пришлось распрощаться. Когда я уже работал инструктором по внедрению комплекса ГТО на железнодорожном стадионе «Локомотив», я отучился в школе тренеров в Омске, в 45 лет поступил в омский институт физкультуры. Там был очень мощный тренерско-преподавательский состав. Особенно строго преподавали гимнастику. Помню, мы даже шутили меж собой: если гимнастику сдал — считай, диплом уже в кармане.

— Помимо общественной работы на железной дороге вы занимаетесь лечебной физкультурой с пациентами психиатрической больницы в Петропавловске. Как вы там оказались?
— Я 16 лет работал с группами здоровья на «Локомотиве», а когда начался развал Союза, меня пригласили заниматься лечебной физкультурой с больными людьми — я согласился. Работа, конечно, специфическая, каждый пациент требует индивидуального подхода, что вызывает много трудностей. Хотя, знаете, я могу в течение часа общаться с психически нездоровым человеком, и ни одной минуты не буду разговаривать с пьяным. Супруга даже сказала однажды, что у меня нездоровая ненависть к спиртному. Я убежден, что наркоманы и пьяницы не нужны нашему обществу. Это паразиты. Мало того, что они убивают себя, так они еще и представляют угрозу для окружающих. Если в доме есть алкоголь — семьи там нет, и никогда не будет. Стране нужны трезвые, мыслящие люди. Видимо, эта, мягко говоря, неприязнь осталась от китайского воспитания. Там ненавидят пьяных и сурово их наказывают. Законодательство Китая всегда было очень жестким. Высшей мерой наказания там карают за многие преступления. С детства я помню, что смертную казнь проводили прямо на площадях, на глазах у всего народа. Людей казнили через повешение вниз головой, были весьма экзотические виды смертной казни, заимствованные от японцев, корейцев. Самой позорной считалась смерть от удара штыком в затылок, несчастный стоял перед выкопанным рвом. Публичное исполнение приговора производило на людей неизгладимое впечатление, поэтому закон для китайцев всегда был превыше всего. Можно было оставить на скамейке в парке сумку и спустя несколько дней вернуться за ней — никто ее не возьмет.

— В своем Послании народу Казахстана президент ставит задачу — до 30% населения вовлечь в массовый спорт. Как, по вашему мнению, это можно сделать?
— Думаю, что для привлечения казахстанцев к систематическим занятиям физической культурой нужно идти в эти самые массы и своим примером приводить людей в спортзалы и на стадионы. Нужно создавать условия для занятий спортом и увеличить количество ставок инструкторов-методистов, как в городах, так и в отдаленных селах и аулах. Нужно начинать с малого — с групп здоровья, и потом уже наращивать темпы. В отличие от своих родителей, я никогда не был ярым противником Советской власти, я считаю, что рано или поздно мы вернемся к той универсальной системе подготовки спортсменов, что действовала в СССР, к принципу «от массовости к мастерству». Отказываться от старого можно и нужно только тогда, когда мы можем построить что-то принципиально новое, что будет работать лучше и эффективнее.

— Как вы сами признались, за 72 года ни разу не были на больничном. Поделитесь секретом сибирского здоровья?
— Ничего секретного: строгое соблюдение режима дня, хорошее питание, сон и умеренные физические нагрузки. Никогда не пил и не курил, чего и всем желаю. И еще: очень важно иметь в жизни увлечение, которое бы приносило человеку радость. Для меня это — моя работа, которую я люблю до фанатизма.