Последние дни Международного кинофестиваля экшн-фильмов в Астане выдались насыщенными. Козырным тузом стал Майк Тайсон, чьи откровения оказались шокирующими. В частности, он рассказал много интересного о своем отце.

Кстати, когда Тайсон посетил этнодеревню в Боровом, к нему подошел местный парнишка и попросил боксера дать автограф на фотографии своего отца. «Я всегда ношу с собой этот снимок», — объяснил мальчик. Железный Майк расчувствовался и даже пустил слезу. «Я стал таким сентиментальным», — смущенно признался он. По общему ощущению, Майк Тайсон был главной звездой кинофестиваля. Пресс-конференция с ним откладывалась бесчисленное количество раз. С утра до вечера колесили за его ватагой съемочные бригады, надеясь, что он обронит хоть слово. Но ни на просмотре документального фильма «Тайсон», ни в столичных ресторанах знаменитый гость не снизошел до общения с прессой. Подступы к нему охраняли шесть мощных цербера-секьюрити. Так получилось, что он решился на публичное выступление, когда в это уже никто из пишущей и снимающей братии не верил. «ЭК» оказалась, по сути, обладателем эксклюзивных откровений легендарного боксера. Уже с первых слов Майк Тайсон дал понять, что он не боится неудобных вопросов. Он вообще ничего не боится, кроме Аллаха. А пресс-конференции он не избегал. Просто Королю было недосуг.

Отвечая на вопросы, он распалялся все больше и больше, словно вступал в схватку с невидимым соперником. Разговорная жестикуляция Майка Тайсона напоминала боксерский «бой с тенью». Он уклонялся от нападения, наносил боковые удары. На самые безобидные вопросы давал мощные и предельно откровенные ответы. Это были ответы Чемпиона.

— Как обстоят дела с вашей физической формой?
— У меня хорошая физическая форма. За последнее время потерял 50 килограммов. Я принимал алкоголь и наркотики, а после того как потерял свою дочь, чуть было не покончил жизнь самоубийством. Но я собрался и сейчас нахожусь в отличной физической форме, хотя мое состояние по-прежнему не позволяет мне заниматься профессиональным боксом. Я не собираюсь заниматься тренерской деятельностью, для этого нужен особый талант. Возможно, подумаю над этим в будущем.

— А чего вы боитесь больше всего в этом мире?
— Больше всего на свете я боюсь Аллаха. Я сделал много плохих вещей в этой жизни и думаю, что попаду в ад. Но тем не менее я боюсь только Аллаха и каждый день молюсь и прошу простить мои грехи.

— Почему из всех других религий вы выбрали именно ислам? Чем он вам близок?
— Сейчас я вижу себя мусульманином. Не просто боксером, а именно мусульманином. Я не могу сказать, почему я выбрал ислам. Я знаю, что быть мусульманином — это не значит, что нужно ограничиваться приветствием «Ассалам агалейкум» и молиться один раз в год. Я считаю, что истинный мусульманин должен соблюдать все правила священного Корана и нести добро людям.

— Вы всегда верили в себя?
— Когда я только начинал свою карьеру, то не верил в себя. У меня было трудное детство, но мою жизнь поменял мой первый тренер Касс Дамато. Благодаря этому человеку я стал именно тем, кем я сейчас являюсь.

— Как вы все-таки совмещаете жизнь пуб-личной звезды и правоверного мусульманина, который пять раз в день читает намаз?
— Благодаря Аллаху я не являюсь сейчас боксером, а могу быть тем, кем хочу быть. Раньше меня все любили, потому что я был плохим человеком — профессиональным боксером. Мне постоянно напоминают, что я послал кого-то в нокаут на восьмой секунде матча. На самом деле для меня это не достижение. Сейчас для меня важно заниматься благотворительностью и оказывать помощь бездомным детям. Я посвящу этому всю оставшуюся жизнь. Мне уже 44 года. Раньше я дрался на ринге — кого-то бил, иногда получал сам. Но в итоге это не осталось без последствий — у меня психологическая неуравновешенность.

— Кому вы адресовали фильм «Тайсон»?
— Это фильм для мужчин, картину поймут только они. Женщины могут пойти в кинотеатры только в качестве подруг своих мужчин. Сначала, когда я начал съемку этого фильма, я банально хотел заработать денег на наркотики. Но благодаря Всевышнему я прекратил погружаться в это болото и смог изменить свою жизнь.

— Когда проходил показ фильма «Тайсон», вы расплакались. Почему?
— Я не скажу — почему. Понимаете, когда ребенок растет, у его родителей есть планы на его жизнь, а потом, когда теряешь дитя, понимаешь, что этот план никак не осуществим.

— Рост преступности в Америке связан с активизацией криминальности среди чернокожего населения. Как это преодолеть?
— Я был как раз таким, о ком вы говорите. Мне приходилось расти в неблагополучном районе. Жизнь была ужасной, кругом грабежи, насилие. Уже в 13 лет мне часто приходилось ходить на похороны своих друзей и одноклассников.

— У вас есть желание снять фильм в Казахстане?
— Здесь, конечно, все очень интересно, но я уже занят как артист в Голливуде. В ближайшее время «Уорнер бразерс» снимет два фильма с моим участием. А что вы хотите, у меня семь чернокожих малышей — моих детей, которых нужно кормить.

— Вы отметили день рождения в Астане. Что вам подарили?
— Я очень люблю чай. И аким Астаны Имангали Тасмагамбетов подарил мне на день рождения чайник. Мне очень понравилась эта вещь. Теперь я постоянно буду пить чай исключительно из этого чайника. А вчера в мечети мне подарили казахский меч и национальную казахскую одежду, которая мне очень идет.

— У вас семеро детей, которых нужно не только кормить, но и воспитывать. Как вы собираетесь это делать?
— Конечно, их жизнь будет не похожа на мою. У них будет все. Я не буду заставлять их что-то делать. Приведу пример. У чернокожего населения очень много вопросов к республиканской партии, можно сказать, что они находятся на разных полюсах. И каково было мое удивление увидеть в комнате сына-подростка, который увлекается политикой, портрет Джорджа Буша. И вы знаете, мне все равно, пусть он будет республиканцем. Пускай только будет человеком. Сейчас я вспоминаю случай из своего детства. Мой отец после своих ночных похождений приходил в мою комнату и рассказывал о том, как ходил к женщинам и занимался с ними сексом. Когда я спросил его: «Папа, зачем ты так поступаешь, ведь у тебя есть мама», он мне отвечал: «Сынок, мне нечего тебе дать — ни денег, ни образования. Я могу научить тебя только обращаться с женщинами». Разумеется, я этому своих детей учить не буду.