Илья Лоншаков, его агент и родители готовят повторное обращение в арбитраж КХЛ.

Сейчас Илья Лоншаков — один из лидеров павлодарской команды «Мунайшы», выступающей в казахстанской МХЛ, не пропустивший в этом сезоне ни одной игры своей новой хоккейной семьи после подписания с ней договора. За доверие к себе он уже отблагодарил новый коллектив целой россыпью забитых шайб и набранных очков. Но через что ему пришлось пройти, чтобы вновь получить возможность заниматься любимым делом? Об этом на фоне скандальных публикаций мало кто знал, да и задумывался. А лучше всех об этом расскажет отец хоккеиста Артём Лоншаков, с которым нам удалось побеседовать тет-а-тет.

— Лихорадка неясного генеза. Когда она начала проявляться впервые?
— Он вернулся из поездки в конце декабря 2017 года уже с температурой. Простыл где-то в поезде. Мы начали лечиться сами. В начале января мы пошли лечиться в «Евромед», но за наше лечение, такое ощущение, никто всерьёз браться не хотел: ни анализов, ни бактериальных посевов на предмет инфекции со стороны врачей так и не было назначено. Начали лечение, и все процедуры проходили бесплатно. Но когда начали делать синус-катеторы спустя полторы недели после начала лечения, нам сказали, что договор с «Евромедом» у «Торпедо» закончился, поэтому все дальнейшие действия будут осуществляться платно. Лечение мы, естественно, прерывать не начали, тем более, что нам врач команды говорил: собирайте чеки. Мы ещё спрашивали специально, нужно ли больничный оформлять, нам сказали, что этого делать не нужно. Несколько месяцев температура уже просто не спадала, на льду он уже просто ничего не мог делать, но в зал Илья ходить продолжал. Ерлан Сагыбаев, бывший тогда главным тренером «Алтая» сказал: «Иди, лечись, восстановишь здоровье, и в команду вернёшься без проблем». Мы воспользовались этой возможностью, и начали полностью проверять организм, чтобы обнаружить причину проблемы. Терапевт, к которому мы ходили, нам три раза сказала: «Я не знаю, что с ним». Она же нам и поставила этот расплывчатый диагноз «лихорадка неясного генеза». Синус-катеторы для выкачивания гноя мы доделали до того, что у него уже просто кровь начинала идти. В итоге гной, собиравшийся в носовой части местные медики нам загнали в первую фронтальную зону головного мозга! И каждый день мы выкидывали по 10 тысяч! И только когда мы прошли через всех врачей здесь, в Усть-Каменогорске, нам дали направление на экстренную операцию. В конечном итоге, летом 2018 года мы взяли кредит и приехали в Новосибирск обследоваться, ведь на местные клиники у нас уже надежды не было. В этом сибирском городе нам просто сказали: «Прочистите нёбные миндалины». Доктор Пантюхин, дай Бог ему здоровья, поставил диагноз за 20 минут! Ни один из местных врачей даже не догадался посмотреть горло! Хотя аппарат для проведения нужной нам процедуры — тонзилор — есть во всех больницах Усть-Каменогорска. После этого температура наконец-то спала. Итоговый диагноз — хронический тонзиллит. Раньше он был просто острым тонзиллитом, но наши врачи дотянули до того, что он стал хроническим. Илья проболел 9 месяцев, хотя проблему можно было бы решить за две недели.

Ребёнок приехал в Усть-Каменогорск в сентябре 2018 года, и его оповестили о том, что ему нужно подписать заявление на увольнение, поскольку Илья не пришёл на какое-то командное собрание. В «Торпедо» «зацепились» за это, хотя Илье никто не объявил о том, что будет какое-то собрание. Это было уже весной 2018 года. Во Дворец спорта мы ходили, все нас видели, а говорить о том, что он куда-то уезжал и где-то развлекался — настоящий беспредел со стороны руководства. Спасибо большое агенту Максиму Карташову, который сказал нам, чтобы Илья ничего не подписывал, и что нужно обращаться в Москву.

Виктор Быстрянцев, который в тот момент ещё был директором одной из хоккейных школ города, помог Илье с восстановлением, разрешив ему заниматься на льду. Илья катался и с самыми маленькими детишками, и с любителями, лишь бы иметь время для ледовой подготовки. Но затем школы объединили, и я не знаю, как Проскурин Быстрянцева «съел», но после этого в сентябре-октябре Илье было запрещено заниматься на льду любого из наших модулей, не говоря уже о Дворце Спорта. Когда мы написали заявление в КХЛ, Проскурин сделал так, что и нас, родителей, не стали пускать во Дворец спорта. Тренерам же строго-настрого запретили помогать Илье с восстановлением и пускать на лёд.

Тогда мы поехали в Астану в одноимённый хоккейный клуб, договорились мы с этой организацией. Он туда приехал, контракт ещё не подписал, но несколько дней ходил в столовую вместе с командой. Но затем руководство этого клуба тоже запретило ему питаться вместе с командой. Илье было очень тяжело: в Астане у него не было ни жилья, ни питания, парень просто голодным ходил на тренировки. За время пребывания там он потерял 12 килограммов веса! У нас деньги уже тоже кончились. И снова мы решились на переезд. Нас пригрел Павлодар. Илья туда приехал, его тренер Юрий Бородулин встретил на вокзале, довёз до квартиры, дал денег на такси, чтобы Илья мог доехать до Дворца спорта и отвезти форму. Огромное спасибо за это Юрию, который стал первым человеком, сделавшим Илье что-то доброе после стольким месяцев гонений.

Честно говоря, я сейчас не жалею, что так обернулось, что из команды «Алтай» его выгнали. Причин для этого много: команда «Алтай» — просто никакая, в коллективе процветало воровство, причём крали парни друг у друга и деньги, и стельки из коньков, и сотовые телефоны! У нас даже форму умудрились украсть! Хотели на Илью в итоге эту пропавшую форму «повесить». Хотя это — Дворец спорта, там ничего никогда не пропадало. Но так было только до прихода Проскурина. Двух пацанов ловили на воровстве, не буду называть их фамилий, но один из них до сих пор играет в «Алтае», хоть и игрок он совершенно никакой. Нам даже форму, чтобы играть за «Алтай» пришлось покупать в Новосибирске. Здесь не было даже клюшек! В команде было трое праворуких игроков. Так у них на матч была одна клюшка на троих, и они её передавали друг другу! Как в 1941 году у советских солдат была одна винтовка на несколько человек!

Хозяина сейчас, на самом деле, во Дворце спорта нет. Сейчас там охрана везде, но воровство процветает. А я застал времена, когда сидела на вахте одна только бабушка, и никакого воровства и в помине не было. Раньше существовали пропуска, а сейчас любой может туда войти. Даже совершенно сторонние люди могут пройти куда угодно. В администрации несколько людей работают, которые не имеют к спорту никакого отношения. Проскурин — вообще очень странный человек. Он говорит, что знает спорт, но если у тебя болит зуб, ты же не пойдёшь к проктологу лечиться! У нас есть велоспорт в Усть-Каменогорске, пусть бы он занимался этим видом! Не пускать ветеранов «Торпедо» бесплатно на матчи — вообще верх идиотизма! Никогда у нас такого не было. Тренеров он ни во что ни ставит! Как вообще можно было заслуженного тренера уволить, хотя равной замены ему сейчас просто нет! По 10 000 тенге с ребёнка собирать — это вообще нонсенс! В хоккей приходят только процентов 20 детей, чьи родители не стеснены в средствах. Для остальных каждая копейка имеет значение!

— Кредит, взятый для лечения Ильи в Новосибирске, выплачиваете до сих пор?
— Да, и нам ещё долго выплачивать — он у нас на четыре года. Общая сумма на лечение составляет более миллиона тенге.

— Личная беседа с Николаем Абрамовичем у вас была?
— Нет, он запретил нас пускать, сказав: «Мне не о чем с ними разговаривать». Он сказал, что будет разговаривать только лично со спортсменом в присутствии генерального менеджера. Проскурин в личной беседе Илье сказал, что тот никогда не будет хоккеистом. Ну, может быть и не станет, зато он будет хорошим человеком. А вот Проскурин уже таким никогда не будет. Ведёт он себя со всеми по-хамски. Знаком с некоторыми техническими работниками Дворца спорта, как он их там унижает. Я не встречался ещё ни с кем, кто отзывался бы о нём хорошо, чтобы кому-то он помог.

— Вам удалось выиграть арбитраж в КХЛ. Какие-то выплаты от «Торпедо» уже последовали?
— Дело у нас было разделено на две части: по трудовому законодательству и по возмещению затрат на лечение. Ему перевели 159687 тенге 7 марта, а по решению дисциплинарного комитета 191898 тенге должны выплатить по трудовому законодательству, так что мы готовим второе обращение в КХЛ по поводу невыполнения руководством «Торпедо» решений арбитража.

— Кого-то персонально хотите поблагодарить за помощь своему сыну?
— Да, тренер Василий Васильченко очень сердечно отнёсся к ситуации, как и все тренеры со стажем, Владимир Локотко тоже поддерживал как мог из Москвы. Нашему агенту Максиму Карташову огромное спасибо за помощь. Многие откликнулись на нашу беду, спасибо всем, и извините, что всех назвать невозможно!