— Семь лет назад вы уехали из Казахстана в США, хотя были одним из ведущих теннисистов страны…
— То были мои юниорские заслуги. В первый раз я выиграл первенство Казахстана в 16 лет, в Азии я был в первой тройке, в СНГ — в первой четверке (в своем возрасте), а в 2002-м стал первым среди тех, кто не достиг 18 лет. Два года подряд, в 2001–2002-х, я выигрывал международные турниры ITF для теннисистов до 18 лет. Когда мне исполнилось 17, поступило предложения поехать на учебу в Америку. В США существует система университетского спорта, и если тебе предложат играть за какой-то университет, то значит, ты должен представлять интересы только этого вуза, а взамен дается возможность бесплатно учиться и полное обеспечение на период учебного процесса. Конечно, мне хотелось участвовать в профессиональных турнирах, защищать на них честь Казахстана, и я пробовал свои силы во взрослом теннисе. Но переход в профессионалы очень тяжел, потому что это требует большого количества поездок, наличия тренера, сборов, а, живя в Казахстане, рассчитывать на это было сложно — ведь в те годы теннис не был популярным видом спорта в нашей стране. Поэтому, взвесив все «за» и «против», мы с родителями решили, что для меня будет лучше уехать в Америку, где к тому же с 2000-го находился мой старший брат Олжас.

Изначально мне поступало много предложений из университетов США, но всерьез я рассматривал только три варианта. Один вуз был из штата Юта — он считается очень престижным в том плане, что там хорошая бизнес-школа и есть сильная футбольная команда. Привлекательным вариантом был и университет в штате Кентукки, тем более что работавший там тренер по теннису очень хотел видеть меня в своей команде. Наконец, третий — университет Южная Алабама, что на юго-востоке США, в городе Мобил, который находится рядом с Мексиканским заливом. Этот вуз заканчивал мой приятель российский теннисист Павел Мазаев, он и порекомендовал мне его, потому что теннисная команда университета не раз выигрывала чемпионат США. А еще мне понравилось то, что в этом городе круглый год — лето. В общем, эти факторы и сыграли свою роль при выборе учебного заведения.

— Что для вас было приоритетом — теннис или учеба?
— Такого выбора там не было, поскольку существовало правило: не успеваешь в учебе (а я учился по специальности «финансы») — не имеешь права играть в теннис. И наоборот. То есть одно зависело от другого. Если студент приглашен на полную стипендию и не показывает тех результатов, которых от него ожидают, то ему снижают размер стипендии, причем достаточно ощутимо. У меня в этом плане все складывалось хорошо, и все четыре года я был на полном обеспечении университета. Меня приятно удивило профессиональное отношение к университетскому спорту. Нам предоставляли самое лучшее, но и требовали порой даже больше, нежели когда я тренировался в сборной Казахстана. Первый год я был в первой тройке, а остальные три года учебы играл первым номером в одиночке и в паре. Мне удалось набрать приличное количество рейтинговых очков, войти в число 50 лучших теннисистов США в одиночном разряде и в двадцатку лучших в парном разряде. А командой мы два раза выиграли чемпионат своей конференции, были в числе 16 лучших в Америке.

— В 2008-м вы окончили университет и решили остаться работать в США…
— Да. Но осенью 2008-го наступил мировой финансовый кризис, и я, даже имея хороший диплом, с трудом нашел работу по своей специальности. Трудился в должности аккаунт-менеджера одного из рекламных агентств в штате Луизиана. Однако через полгода истекал срок моей рабочей визы, и у меня было два варианта-либо возвращаться в Казахстан, либо заканчивать магистратуру в Америке. К этому времени мне поступило предложение тренировать университетскую команду и одновременно получить степень магистра в университете города Чарльстон. Система такая же, как и в университете Южной Алабамы, но теперь я уже не игрок, а тренер, плюс получаю дальнейшее образование, а все расходы, связанные с проживанием, питанием, вуз берет на себя. И по сей день я там работаю. Мне осталось учиться один семестр, после чего, в мае этого года, я получу степень магистра по менеджменту (бизнес и администрирование) и перееду в Нью-Йорк, где меня ожидает должность директора теннисной программы престижного элитного теннисного клуб «Кантри». Мое образование и знание тенниса как нельзя лучше подходят к моей новой работе.

— Поговорим о казахстанском теннисе. В начале 2000-х сборная Казахстана, участвовавшая в розыгрыше Кубка Дэвиса, целиком состояла из доморощенных игроков. А сегодня ситуация иная: в команде почти сплошь «легионеры». Как вы оцениваете эти разительные перемены?
— Случилось то, что случилось, но главное — за последние четыре года проделана очень большая работа, и сейчас отечественный теннис развивается в положительной прогрессии, ему уделяется большое внимание. Сборная Казахстана впервые вошла в Мировую группу розыгрыша Кубка Дэвиса и находится в числе 16 лучших команд мира — это очень серьезное достижение. Встречаясь и разговаривая со своими бывшими сокомандниками Алексеем Кедрюком, Павлом Барановым и другими, я узнал, что во многих регионах Казахстана начали открывать новые теннисные школы, а в крупных городах строятся отличные корты. Раньше такого не было. Конечно, можно долго и нудно вспоминать прошлое и винить в этом кого то, но стоит ли? Хотя, наверное, не только я, но и многие другие теннисисты моего поколения думают, что будь такие возможности во времена нашей юности, мы бы добились большего. Признаюсь, чаще такие мысли ко мне приходят именно в США — ведь я вижу, как много возможностей у американцев добиваться высот в профессиональном спорте, и не только в теннисе. Но жить прошлым и жалеть о чем-то не стоит. Лично я доволен своей жизнью.

— Но, наверное, следя за тем, как играют Федерер, Надаль и другие, вы представляли, что на их месте могли быть и вы?
— Об этом думает каждый теннисист, который играл с теми, кого сейчас показывают по телевизору. Если брать игроков моего возраста, то со многими из них я встречался на неофициальных чемпионатах мира «оранж-болл». Например, известного французского теннисиста Жиля Симона (сейчас 34-й в рейтинге АТР, а два года назад входил в первую десятку — А.К.) я даже обыграл. И, конечно, я иногда думаю, что если бы у меня была возможность, то я бы сейчас играл в профессионалах.

— И все-таки, говоря о нынешних успехах казахстанского тенниса, наверное, не стоит забывать, что это заслуга не доморощенных игроков, а приглашенных?
— Тут, как и везде, есть две стороны медали. Одни могут сказать, что, мол, так нельзя было делать, что лучше воспитывать своих, и они в чем-то будут правы. Но, с другой стороны, привлечение игроков из России поднимает планку стандартов и результатов, и местные теннисисты поневоле начинают подтягиваться к ним, повышать уровень своего мастерства. К тому же доморощенным игрокам сейчас оказывается поддержка, им предоставляются wild-card, чтобы они могли участвовать в турнирах, проходящих в Казахстане, молодежная сборная имеет возможность ездить на стажировку в Америку, в Европу. Так что однозначного ответа на вопрос, хорошо это или плохо, что пригласили «легионеров», — нет. В любом случае это путь, избранный руководством федерации тенниса РК. И если вы спросите меня, идет ли казахстанский теннис в правильном направлении, то я скажу «да», раз наша сборная вошла в Мировую группу.

— Не кажется ли вам, что у доморощенных игроков в течение ближайших нескольких лет не будет шансов протиснуться в плотный ряд приглашенных «легионеров», прочно занявших места в сборной?
— Но ведь они не будут играть вечно. И если наши теннисисты, которым сейчас 17–18 лет, к 23–24 годам ничего не добьются, не поднимутся более или менее высоко в мировом рейтинге, тогда можно будет говорить о том, что все было напрасно. Так что надо подождать.

— Чувствуется, что, проживая в США, вы продолжаете интересоваться отечественным теннисом…
— Да, поскольку я неравнодушен к теннису вообще, а к нашему, казахстанскому, тем более. Ведь я — казах и останусь им и в Америке, и в Африке. Всегда интересуюсь результатами наших спортсменов. Например, очень радовался, когда мужская сборная по водному поло выиграла летние Азиатские игры. Кстати, во время Азиады я постоянно заглядывал в Интернет, просматривал, как выступают казахстанцы, сколько у нас медалей. А проведение в нашей стране зимних Азиатских игр вообще считаю большим достижением.

— В свои 26 лет вы еще не женаты. Равняетесь на американцев, которые заводят семьи после того, как перешагнут 30-летний рубеж?
— Ну почему же, о женитьбе я думаю. Конечно, хотелось бы встретить казашку, девушку из нашей страны. Я всегда говорю и буду говорить: самые красивые девушки живут в Казахстане. Тем не менее, я открыт и для представительниц других национальностей. Но если встретится американка и я женюсь на ней, то, наверное, родители на меня обидятся.

— Ваш брат Олжас Доскараев тоже ведь играл за сборную Казахстана?
— Да, и по аналогичной схеме уехал учиться в Америку. Кстати, он был одним из первых казахстанцев, попавших по этой системе в США через теннис. Олжас окончил университет Оклахомы, получил специальность компьютерщика и сейчас работает в крупной компании.

— Ваш экс-сокомандник Павел Баранов тоже долгое время находился в США, но затем вернулся и сейчас работает тренером в школе тенниса. А у вас мысли о возвращении не возникало?
— Хотя я и живу в Америке уже семь лет, у меня всегда была и есть мысль о возвращении в Казахстан. Ведь это моя родина, здесь живут мои родители. И если бы поступило предложение вернуться сюда, работать на хорошей должности в федерации тенниса, я бы очень серьезно рассмотрел подобное предложение. Может быть, для того я и нахожусь в Америке, чтобы получить там хорошие знания, посмотреть, как все это организовано в стране, которая намного успешнее других в плане развития тенниса, а потом приехать и реализовать аналогичные проекты в Казахстане.

— Но таких предложений еще не поступало?
— Нет, и, скорее всего, потому, что по окончании университета я планировал остаться работать в Америке и сам лично интереса не проявлял.

— В велокоманде «Астана» важную роль играет менеджер Джузеппе Мартинелли, занимающий очень влиятельную позицию. А ваше образование и знание тенниса как нельзя подходят к аналогичной должности в теннисной сборной…
— Насколько я знаю, в сборной существует позиция капитана. А относительно позиции менеджера мне неизвестно. Но, может быть, раз мы вошли в мировую элиту, стоит задуматься и ввести такую должность в штатное расписание? Если бы мне предложили ее, я бы не отказался.