Хотел бы как Али

— Когда и как все начиналось?
— Ещё в раннем детстве я мечтал стать боксером, таким, как Мохаммед Али. Я смотрел его бои, восхищался им. К тому же мой отец тоже был боксером. Думаю это у меня в генах. Нас в семье четверо братьев, и двое пошли по стопам отца — самый старший и самый младший, то есть я. В 1998 году (тогда мне было десять лет), возвращаясь из школы, я увидел объявление о наборе в секцию бокса. Сходил, записался. Тренером там был Дмитрий Викторович Константинов — это первый наставник Геннадия Головкина. У него я занимался примерно год, но затем пришлось бросить — по финансовым причинам. Но мечта о ринге всегда кружила мне голову. Дрался на улице с мальчишками — так реализовывал себя (улыбается).

— А когда ты встретился со своим нынешним наставником?
— У меня было несколько тренеров. Заниматься боксом по-настоящему, серьезно, я стал в 2003 году. Владимир Эльсон решил начать тренерскую карьеру и пригласил меня к себе. Мы занимались три раза в неделю. Через некоторое время ещё один специалист, Серик Калиев, построил в нашем районе зал для бокса. Я и туда записался, поэтому стал посещать тренировочный зал шесть раз в неделю. Однако спустя некоторое время я остался без наставника. Позже знакомый представил меня тренеру Вячеславу Юрьевичу Титовскому. Мы с ним работали довольно долго и выиграли несколько турниров. Самый первый из них — чемпионат области, тогда я два боя завершил нокаутом. Также стал победителем зонального первенства и чемпионата Казахстана. Очень запомнился бой с Семеном Упоровым, он тогда был чемпионом.

— Получается, в любителях тебе сопутствовал успех?
— Не всегда — победы чередовались с поражениями. В 2004 году на чемпионате страны в Семипалатинске я добрался лишь до полуфинала, где уступил хорошему боксеру Чингизу Рамазанову. После этого выиграл Кубок президента, проходивший в Каскелене, и первенство среди молодежи. На этих соревнованиях меня заметил тренер Ерлан Оспанов, работавший в то время в астанинском ЦОПе. Вместе с Вячеславом Титовским они и вывели меня на международный уровень. Я съездил на чемпионат Азии, где завоевал «бронзу». А в Шымкенте в полуфинале турнира на призы Серика Конакбаева уступил Бахтияру Артаеву, который на тот момент уже был олимпийским чемпионом. Несмотря на поражение, бой у меня, я считаю, получился. В общем, дела вроде бы складывались неплохо, но мне хотелось большего, и я решил перейти в профессионалы.

— Многие боксеры мечтают об олимпийской медали. Тебя она не манит?
— На пекинскую Олимпиаду я не попал, а ждать четыре года, терять время мне не хотелось. Об уходе из любительского бокса нисколько не жалею, к тому же я всегда стремился стать профессионалом, и рано или поздно это бы произошло. Просто у нас не так, как, допустим, в Америке, где можно сразу начинать в профессионалах. В Казахстане сначала нужно показать себя на любительском ринге.

После первого бо разболелась голова

— Помнишь свой первый бой на профессиональном ринге?
— Да, он продолжался не больше 20 секунд. Я успел провести всего две серии ударов. Одну — под левую руку, сразу вышел, сместился вправо, провел три удара, два снизу и один с боку. Соперник упал. Судья отсчитал, и мы продолжили. Под правую руку повторил ту же серию из трех ударов, он упал на ринг и не смог встать. Все произошло так быстро, что у меня даже голова разболелась. Не пропустил ни одного удара, а сам нанес несколько. После того боя меня заметили.

— А откуда был соперник?
— Из Узбекистана. Кажется, у него это был третий бой в профессионалах.

— И именно тогда ты начал сотрудничать с Германом Титовым?
— Да, после той встречи мы с ним заключили соглашение о десяти боях. Эта серия поединков уже скоро заканчивается, после чего Титов собирается предложить мне контракт. Мы посмотрим, какие условия он предложит, и будем принимать решение. Может, появятся какие-то другие варианты.

— За какой титул ты хотел бы биться?
— Я стремлюсь ко всем титулам. Это только вопрос времени. И на все воля Аллаха.

— А если тебе предложат тренироваться за рубежом?
— Пока не готов ответить на этот вопрос. А вообще смотря, какие условия будут в контракте. Но вдали от дома все равно тяжело. Я здесь родился, вырос, мне тут нравится, все люди как родные, и уезжать не хочется. Мне жить и тренироваться в Казахстане намного приятнее, чем, допустим, в России. Там на нас косо смотрят. Может, некоторые не согласятся со мной, скажут, что, мол, за границей лучше. Но я тюрк и должен быть здесь. Говорят же, человек должен быть там, где ему хорошо. Я так считаю.

— Во время недавнего боксерского вечера, организованного в Алматы Маратом Мазимбаевым, ты станцевал лезгинку. Это был взрыв эмоций?
— Я сказал, чтобы поставили лезгинку. Но, если честно, не ожидал, что она прозвучит после боя. Думал, будет что-то наше национальное, казахское. Я говорю «наше» потому, что вырос и живу здесь. Считаю себя казахом, хотя по национальности гагауз. Я выходил на бой под лезгинку, но уйти с ринга хотел совсем под другую музыку. А когда услышал мелодию, у меня внутри будто все захлестнуло, и я пустился в пляс.

Мама чуть в обморок не упала

— Ходили разговоры о том, будто ты перешел из одной веры в другую…
— Нет. Я был и остаюсь мусульманином. Наверное, такие разговоры пошли из-за того, что я взял себе второе имя. В исламе каждый мусульманин, достигший определенного возраста, берет себе имя согласно сунне. А вообще гагаузы издревле исповедуют ислам, но со временем появились и христиане.

— А что означает твое имя?
— Был у пророка Мухаммеда такой сподвижник, которого звали Хаттаб. Он был воином, о нем есть много хадисов в Коране.

— Кто-нибудь из близких называет тебя этим именем?
— Да. Меня многие зовут Аль-Хаттабом. Даже братья. Но некоторые продолжают называть Мишей.

— На недавнем женском чемпионате по боксу в Алматы ты был среди зрителей. За кого болел?
— Там боксировали девчонки из моего района, Майкудука. Трое прошли в финал, и я решил их поддержать. А вообще я не любитель болеть. Просто интересно было посмотреть именно на женский бокс.

— На то, как девчонки избивают друг друга?
— Ну…. Не все дают себя побить. Некоторые хорошо отбиваются.

— Не считаешь, что со стороны это выглядит грубовато для девушек?
— Это ведь спорт. И, думаю, у девчонок все получается.

— А ты бы женился на боксерше?
— Даже не знаю. На все воля Аллаха. Может, моей избранницей станет, например, дзюдоистка. Чем бы девушка ни занималась, ты видишь в ней, в первую очередь, девушку. Такую же женственную, как и другие, которая хочет быть любимой и оберегаемой. Так что вы задали сложный вопрос.

— Во время твоих боев кто-то из родственников за тебя болеет?
— Сейчас не так часто. Однажды в 2004 году на турнире Серика Нурказова мама решила поболеть за меня. И так получилось, что я зажал соперника в углу, а именно на той стороне стояла мама. Когда я ударил соперника правым боковым, у него вылетел кап и упал рядом с мамой, а сам боксер рухнул на пол. И мама, увидев все это, чуть в обморок не упала. Ей стало плохо. И после этого она сказала, что больше не будет приходить на мои бои.

— Вообще не следит?
— Она смотрит по телевизору и говорит о минусах: двигался мало, много пропускал. Мама — мой самый главный критик, и я стараюсь не расстраивать её.

— А какая у тебя мечта?
— Не столько мечта, сколько стремление, даже смысл жизни. Как сказал пророк, сильный мусульманин лучше, чем слабый. Пророк не уточнил, в какой области жизнедеятельности человек должен быть сильным. Просто нужно развивать в себе разные качества, в разных направлениях. В общем, стремиться стать лучше.