Сочинская Олимпиада станет для Казахстана самой удачной из всех зимних Игр, состоявшихся в XXI-м веке, — так обещали руководители казахстанского спорта, так предрекали многие эксперты, такие надежды, причем небезосновательно, питали болельщики. Однако в медальном зачете мы не удержались даже на той позиции, которую заняли четыре года назад. Тогда, в Ванкувере, у нас тоже была одна-единственная награда, но серебряная, а теперь мы довольствовались бронзовой.

Не медалями едиными...
Впрочем, измерять итоги прошедших Игр только медалями могут позволить себе лишь страны, являющиеся лидерами в мировом зимнем спорте. Казахстан к таковым не относится, для нас любая олимпийская награда, завоеванная на снегу или на льду, имеет огромную цену (в прямом и переносном смысле), поэтому мы должны смотреть немного шире. Например, оценивать выступления своих соотечественников не только по положению в медальном зачете, но и по тому, сколько их попало в «топ-6» (что считается успехом и поощряется денежной премией от государства в размере от 30 до 5 тысяч долларов) и «топ-10» в отдельных дисциплинах. Ведь это тоже отражает место Казахстана в общемировом раскладе.

С тех пор, как наша страна стала самостоятельным субъектом международного олимпийского движения, казахстанцы приняли участие в шести зимних Олимпиадах. Первые две (1994-го и 1998-го) оказались наиболее удачными, но те успехи были достигнуты благодаря остаткам советского наследия. А после того, как потенциал этого наследия был исчерпан, произошел резкий спад. На зимних Играх 2002-го в Солт-Лэйк-Сити (США) никто из казахстанцев не попал даже в десятку сильнейших хотя бы в одной дисциплине. Единственное исключение составила женская сборная по хоккею, занявшая 8-е место. Но и команд-участниц насчитывалось всего восемь. В 2006-м в Турине (Италия) результат был получше: четыре попадания в «топ-10» (три в лыжных гонках и одно в мужском хоккее), одно из которых — еще и в «топ-6».

На следующей Олимпиаде в Ванкувере (Канада) число отдельных видов соревновательной программы, в которых наши спортсмены заняли места не ниже десятого, увеличилось до 5, не ниже шестого — до 4-х. Наконец, в Сочи при том же количестве попаданий в «топ-6», что и в Ванкувере (4), вдвое больше стало дисциплин, в которых казахстанцы вошли в «топ-10» (10 против 5). Причем если четыре года назад такие достижения были зафиксированы лишь в двух видах спорта (биатлон и лыжные гонки), то теперь — сразу в пяти (лыжные гонки, фристайл, скоростной бег на коньках, фигурное катание и шорт-трек). Ниже приведена таблица, более детально иллюстрирующая эту тенденцию. Из нее же хорошо видно, в каких видах спорта достигнут прогресс, а в каких, напротив, сделан шаг назад. В целом же следует признать, что определенные позитивные изменения есть. К тому же все, кто попал в «топ-10», — это спортсмены, родившиеся и выросшие в Казахстане.

А за лидерами — никого...
Но так уж устроено массовое, в том числе и болельщицкое, сознание, что в подавляющем большинстве случаев любое место, кроме призового, оно воспринимает как нечто, не заслуживающее особого внимания, а то и как неудачу. Тем более если результаты предыдущих лет позволяли надеяться на завоевание медалей.

Прежде всего, их ждали от лыжника Алексея Полторанина на дистанции 15 км и от него же вместе с напарником Николаем Чеботько в командном спринте. Но, похоже, спортсмены и их тренеры «промахнулись» со сроками выхода на пик формы. Возможно, тому же Полторанину следовало пореже выходить на старты, предшествовавшие Олимпиаде, в частности, пропустить многодневку «Тур де Ски», как он сделал четыре года назад перед Ванкувером (тогда он, еще совсем молодой, подобрался к пьедесталу ближе, чем в Сочи). Впрочем, мы не знаем нюансов его подготовки, поэтому не будем делать далеко идущих выводов. Ждали олимпийской награды от конькобежца Дениса Кузина, но он, по оценкам специалистов, «перегорел». Надеялись на то, что «выстрелят» могулисты, однако им немного не повезло, а в случае с Юлией Галышевой отчасти повлияло судейство (Дмитрий Рейхерд в этом плане имеет меньше оснований для претензий, поскольку в суперфинале он выступил менее убедительно, чем на предыдущей стадии).

От подобных неудач не застрахован никто, в том числе даже самые большие «звезды». Скажем, полностью провалили сочинскую Олимпиаду «великий и ужасный» норвежец Петер Нортуг (лыжные гонки), выигравший за свою карьеру все что можно американец Шани Дэвис (скоростной бег на коньках)... Но за ними были и есть немало других их соотечественников, готовых подхватить «упавшее знамя». Или посмотрите на конькобежную сборную Голландии — создалось впечатление, что если бы в Сочи приехали даже шестые-седьмые номера, то они тоже реально боролись бы за медали. То же самое касается канадцев в могуле, китайцев в лыжной акробатике, корейцев в шорт-треке и т.д.

Мы же ни в одном зимнем виде спорта не имеем даже короткой скамейки запасных и потому вынуждены надеяться лишь на отдельных уникумов. Скажем, четыре года назад неожиданно сошлись звезды над Еленой Хрусталевой. Но ведь за ней, по сути, никого не было, и потому нынешние места наших биатлонисток где-то в четвертой-пятой десятках вполне закономерны. А кто у нас есть в фигурном катании, кроме Дениса Тена? Никогда не хватавший звезд с неба Абзал Ракимгалиев плюс несколько юниоров (мальчиков и девочек), которым до олимпийского уровня еще очень далеко. То есть отсутствует опора в виде хотя бы небольшой группы конкурентоспособных фигуристов. Даже в лыжных гонках, которые в нашей стране имеют богатые традиции, полноценной замены Алексею Полторанину практически нет. Такая ситуация делает нас весьма уязвимыми. Ведь стоит кому-то из лидеров получить травму, случайно упасть на снежной трассе или на льду (в зимних видах это случается сплошь и рядом), оказаться в функциональной или психологической «яме» — и все, никаких надежд на высокие места не остается, поскольку других близких к ним по уровню спортсменов в Казахстане попросту нет.

Количество и качеств
На сайте Международной федерации лыжных видов спорта (FIS) есть раздел «Атлеты». Так вот, в нем фигурируют имена 116 действующих казахстанских лыжников-гонщиков — видимо, имеются в виду те, кто занимается спортом более или менее профессионально. Это меньше, чем даже китайцев (159) и японцев (154), которых наши спортсмены обычно побеждают на Азиатских играх. В крохотной Эстонии с населением в 1,3 миллиона человек цифра тоже больше, чем у нас — 191. Я уже не говорю о Финляндии и Швеции (около тысячи), а тем более о Норвегии (свыше двух с половиной тысяч). Но ведь для всех очевидно, что при прочих равных условиях вероятность появления одной потенциальной «звезды» из ста лыжников в десять раз ниже, чем из тысячи. Закон перехода количества в качество применительно к спорту нам больше известен по знаменитому советскому лозунгу «от массовости — к мастерству», который будет сохранять свою актуальность всегда, при любых общественно-экономических формациях. Мы же эту массовость за последние двадцать лет потеряли.

Четыре года назад, перед Играми в Ванкувере, известный тренер Олег Коломеец на лыжном сайте Акмолинской области с тревогой писал о ситуации в Щучинске, давшем миру легендарного Владимира Смирнова и многих других известных гонщиков (кстати, Николай Чеботько тоже оттуда): «В Щучинске действуют две школы, имеющие секции зимних видов спорта. В ДЮСШ лишь три тренера по лыжным гонкам (далеко уже не молодые). В ОСДЮШОР № 2 такая же картина: два из трех тренеров — ветераны, давно находящиеся на пенсии. Тот же В.Смирнов в интервью упоминает о том, что в Щучинске в середине 1980-х годов было 60 тренеров ... Фактическое количество детей, занимающихся в лыжных секциях, легко можно подсчитать по протоколам соревнований. На первенстве района по лыжным гонкам в шести возрастных группах (94-99 гг.) едва набирается 40 участников, из которых четверть — не чистые лыжники, а ребята, занимающиеся биатлоном или полиатлоном. Причем огромный провал начинается с возраста 12-13-летних детей (96-97 гг. рождения.) Такая же картина и в биатлоне...О какой массовости можно говорить, если в общеобразовательных школах нет хотя бы пары десятков лыж для проведения уроков физкультуры в одном классе. Да и в спортшколах дети начинают первые шаги на лыжах в два раза старше их самих, пригодных для катания лишь благодаря фанатичной преданности своему делу тренеров-ветеранов, трясущихся над инвентарем, склеивающих сломанные палки, латающих рваные ботинки, передаваемые по наследству от старших ребят. Но самое обидное, когда „нет денег“ для поездки даже лучших ребят на соревнования...».

Примерно такая же ситуация была и в других снежных регионах Казахстана, и за четыре прошедших года ситуация если и изменилась, то незначительно. А ведь речь идет о лыжных гонках — самом демократичном и наименее затратном зимнем виде спорта, когда-то пользовавшемся чрезвычайной популярностью в нашей стране. Что уж говорить о других видах, культивирование которых сопряжено с более значительными расходами?

Разные приоритеты
И ведь не скажешь, что в Казахстане на спорт выделяется мало денег. Напротив, если брать в целом, то наше государство наверняка тратит на него не меньше, чем, скажем, норвежское или шведское. Принципиальная же разница заключается в том, что у нас львиная часть средств уходит на спорт высших достижений, а в названных скандинавских странах — на массовый и детско-юношеский. Например, если в Казахстане предусмотрены значительные суммы премиальных обладателям олимпийских медалей, то в Норвегии и Швеции победители и призеры Игр не получают ни кроны. Там считается, что государство вложило в них раньше, в детско-юношеском возрасте. Вот что говорит председатель шведского НОК Стефан Линдеберг: «Мы никогда не давали никаких призовых. Деньги, которые нам выделяются, мы тратим на воспитание молодых талантов. Именно это является нашей главной миссией».

Второй показательный момент. Если мы выдвинули Алматы в качестве кандидата на проведение зимней Олимпиады-2022 (а это, как вы понимаете, очень дорогое удовольствие), то те же шведы, поразмыслив, отказались от участия в выборной гонке. Хотя они имели бы больше шансов на победу, чем мы, поскольку Игры-2018 пройдут на азиатском континенте, а значит, согласно принципу географической ротации, следующие должны состояться в Европе или Америке.

Избегая помпезных и слишком дорогостоящих проектов, скандинавы в то же время не экономят на массовом спорте и его инфраструктуре. Например, рядом с любым населенным пунктом проложены лыжные трассы, заботу о которых берут на себя органы местной власти и поддерживаемые ими спортивные клубы. На этих трассах могут кататься все желающие, причем совершенно бесплатно — там можно встретить и чемпионов мира, и обычных школьников. Вот одна цитата: «В окрестностях Осло мы прокладываем каждый год 2600 километров лыжни. Помогают муниципалитет и наш Союз лыжников региона Осло. У нас есть 15 ратраков (специальные снегоуплотнительные машины — прим. ред.). На пожертвования устанавливаем именные осветительные столбы. В нашем Союзе лыжников насчитывается 72 тысячи человек на 600-тысячный Осло. Неплохой показатель! У нас две национальные идеи. Одна — дети, вторая — лыжи. Совместишь их, получается третья — здоровье нации» (Кристин Вестгрен Сетерой, исполнительный директор норвежского этапа Кубка мира по лыжным гонкам, сайт skisport.ru).

В таких условиях и вырастают будущие «нортуги», «марит-бьоргены» и «хеллнеры». Причем вырастают в основном в глубинке. Например, Петер Нортуг родился в коммуне Мусвик (население — меньше тысячи человек), Тереза Йохауг — на отдаленной ферме, Маркус Хеллнер — в селе Лердала (менее пятисот человек) и т.д. Вообще, сельские дети, не избалованные развлечениями, больше тянутся к спорту.

В поисках здравого смысла
Мы же в Казахстане основную часть средств, выделяемых на создание спор¬тивной инфраструктуры, вкладываем в столицы и другие большие города, в огромные дворцы, стадионы и комплексы. Да, они тоже нужны — для проведения соревнований, в том числе международных, для тренировок сборных команд Казахстана. Но их следует рассматривать, пре¬жде всего, как вершину пирамиды, в основании которой должен быть детско-юношеский спорт с теми же лыжными трассами и хотя бы простейшими катками в каждом населенном пункте, чтобы на них могли бесплатно или за умеренную плату заниматься все желающие. Это обойдется государству дешевле, чем один супер-пупер-комплекс.

Причем очень часто мы возводим дорогостоящие сооружения, не просчитывая свои действия хотя бы на шаг вперед. Скажем, построили к Азиаде в Астане ледовый дворец «Алау». Это огромные расходы не только на строительство, но и на содержание. Например, на сайте «Алау» можно прочитать, что «фактическая стоимость одного часа по обеспечению содержания и функ¬цио¬ни¬ро¬вания комплекса составляет 149 432 тенге» (!). Умножьте это на 24 (количество часов в сутках), а потом еще на 365 (количество дней в году). Получатся миллионы долларов ежегодно. Это при том, что дворец слабо загружен, редко используется по прямому назначению. И в такой ситуации планируется возвести, теперь к Универсиаде, еще один аналогичный комплекс — уже в южной столице. Почему его не построили сразу в Алматы? Ведь уже тогда было известно, что после Азиады город будет претендовать на проведение Универсиады и Олимпиады. А для любителей катания на коньках в Астане можно было соорудить что-нибудь попроще и подешевле.

Или может кто-нибудь объяснить, почему лыжно-биатлонный стадион построили в «Солдатском ущелье», почти в 30 километрах от Алматы? Кто из жителей южной столицы сможет хотя бы два-три раза в неделю ездить туда? А ведь на строительство объекта, сегодня больше простаивающего, чем работающего, было затрачено около ста миллионов долларов, плюс очень дорого обходится его содержание. Хотя лыжные (не «элитарные» горнолыжные, а именно «народные» лыжные) трассы городу с полуторамиллионным населением жизненно необходимы. Например, вроде той, которая располагалась когда-то чуть выше проспекта Аль-Фараби — там по выходным и по вечерам в будние дни было многолюдно, там проводились разные соревнования, в том числе среди школьников и студентов, и там, кстати, научился ходить на лыжах автор этих строк.

Иначе говоря, мы имеем дело с гигантоманией, присущей, впрочем, многим другим сферам казахстанской жизни, отсутствием четкого планирования, рассчитанного хотя бы на ближайшую перспективу, а главное — неверно расставленными приоритетами (чрезмерный крен в сторону спорта высших достижений в ущерб массовому и детскому). Корень этого, на мой взгляд, заключается в том, что спорт у нас рассматривают, прежде всего, как средство продвижения имиджа страны за рубежом и лишь потом как воспитательный и оздоровительный фактор. То есть, налицо направленность больше на внешний эффект, нежели на внутренние общественные потребности. А в идеале должно быть наоборот...

Количество дисциплин, в которых казахстанцы попали в «топ-3» (призеры), «топ-6» и «топ-10»