— На недавнем чемпионате мира вы заняли 8-е место в групповой гонке. Довольны таким результатом?
— В принципе я и ставил перед собой такую задачу — «заехать» в десятке сильнейших, хотя поначалу немного сомневался в себе. Я добился своей цели и доволен тем, что показал неплохой результат.

— Как думаете, можно было побороться за место в тройке призеров?
— Вполне. И хотя в первой группе (оторвавшейся от пелотона — А.К.) ехали 18 гонщиков, я себя чувствовал хорошо, однако мне просто не подфартило. Но в любом случае такое выступление на первенстве мира придало мне уверенности в том, что на следующий сезон я выступлю лучше.

— А чего все-таки не хватило?
— Сил и везения.

— К кому вы себя относите по гонщицкой специализации?
— Мне больше подходят однодневные классические гонки. А вот многодневки, и тем более гранд-туры вроде «Большой петли», «Вуэльты» — это не мое. Я неважно чувствую себя в тяжелых горах. По мне лучше такие дистанции и такой рельеф, как на последнем чемпионате мира.

— Одно время говорили, что вы можете стать неплохим спринтером…
— Нет, потому что я и ростом не вышел, и вес имею небольшой — 65 килограммов, а для того, чтобы развить максимальную скорость на финише, нужно быть высоким и достаточно массивным — килограммов 75–80. Меня во время спринта просто-напросто сдувает.

— Велогруппа «Астана» существует уже четыре года, но до сих пор в ее составе не было сильного спринтера. Такова политика в команде?
— Команда изначально комплектовалась под гонщиков гранд-туров. Вначале это были Александр Винокуров и Андрей Кашечкин, потом — Альберто Контадор, Лэнс Армстронг. Наше руководство решило, что для «Астаны» на первом месте должны стоять успешные выступления на супермногодневках, а победы на отдельных этапах и в отдельных гонках — далеко не главное. Тем более что бюджет команды позволяет иметь в составе очень сильных многодневщиков. Соответственно и состав подбирается под решение этих задач. А если приглашать элитного спринтера, то придется многое менять.

— Какое достижение вы считаете лучшим в своей карьере?
— Сложный вопрос. Карьера у меня, честно говоря, складывается не ахти как, и пока я не могу похвастать своими результатами. На нынешний сезон я настраивался серьезно — все-таки уже 29 лет, и пора выходить на более высокий уровень. Но не повезло — как вы, наверное, знаете, в конце марта я получил травму, и по этой причине из моего календаря выпали все весенние классические гонки. В общем, особых достижений у меня пока нет, и на данный момент я ставлю себе оценку «неуд».

— И в прошлом году, и в нынешнем вы не были ни на «Джиро», ни на «Тур де Франс», а участвовали только в «Вуэльте». Не обидно?
— Нет, не обидно. Участие в «Вуэльте» является хорошей подготовкой перед чемпионатом мира.

— Почему не поехали на летние Азиатские игры?
— Летняя Азиада проходила поздно, а у нас в это время отпуск, и на 29 ноября уже намечен сбор в Италии. В течение полутора месяцев до Азиатских игр у меня не было гонок, и получается, что все это время нужно было только тренироваться, не получая соревновательной практики. Поэтому руководство решило, что в Гуанчжоу я не поеду.

— Обычно во время телевизионных трансляций с многодневок зрителям не показывают начало этапов. Хотелось бы узнать, в чем заключается ваша роль на этой стадии.
— Это сложно объяснить несколькими предложениями, но могу сказать, что приходится выполнять очень большую работу. Уже со стартовых километров гонки начинается жесткая борьба, скорость доходит до 53-х километров в час. Ведь многие гонщики хотят уехать в отрыв, и нам нужно их контролировать. А когда одна группа атакует другую, заваривается такая каша.

— Как возвращение Александра Винокурова сказалось на атмосфере в команде?
— Очень положительно. Саша — уважаемый гонщик и уважаемый человек, он умеет находить общий язык с каждым из партнеров по команде, хорошо видит и чувствует гонку. Все мы в «Астане» были рады его возращению, да и, насколько я знаю, в нашей стране все любят Сашу, болеют за него. За Контадора тоже болели, но все же он испанец, а Винокуров — свой, казахстанец.

— В прошлом году у вас был конфликт с генеральным менеджером «Астаны» Йоханом Брюнелем. Что послужило причиной?
— Когда Брюнель только пришел в команду, он мне сразу не понравился. Но раз руководство посчитало нужным пригласить именно его, наверное, так было нужно. Задачей Брюнеля было вывести «Астану» в лидеры, а моя задача — крутить педали. Вообще, я не хотел бы об этом говорить…

— Но вы рады, что он ушел из команды?
— Конечно. Да, он сильный менеджер, знает, как добывать победы на «Тур де Франс», умеет правильно построить командную тактику. Но я думаю, что в первую очередь для него это были большие деньги, а уже потом любовь к велоспорту. И я видел, что под его руководством «Астана» разваливалась. А после того, как пришел Армстронг, стало понятно, что Брюнель просто хотел прикрыть «Астану» и на нашу лицензию создать новую команду. Уж очень он не хотел возвращения Сани Винокурова — а не хотел потому, что знал: появление в «Астане» авторитетного казахстанского гонщика может многое изменить.

— Действительно ли в прошлом году члены команды делились на группы?
— И сейчас тоже делятся: испанцы — отдельно, русскоговорящие — отдельно. Всегда так было, и ничего зазорного в этом нет. Причина тут только в языковом барьере. А так никто особенно не отделяется. У нас в команде сейчас отличные взаимоотношения.

— Замечали ли вы у Контадора признаки «звездности»?
— Ведет он себя достойно, никому не грубит, всем улыбается, нормальный парень. Мы общаемся как сокомандники — «привет», «как дела?», «спасибо за работу».

— А как вел себя Армстронг?
— По нему чувствовалось, что это человек, выигрывавший «Тур де Франс», но при этом без лишней «звездности». Армстронг произвел на меня впечатление большого гонщика и искреннего человека.

— Конфликт между Контадором и Армстронгом как-то внешне проявлялся?
— Это вопрос не ко мне, я ведь в «Тур де Франс» не участвовал. Знаю, что на сборах они тренировались раздельно, и, наверное, конфликты были, потому что оба имели одну цель — победить.

— В мировом пелотоне немного гонщиков с азиатской внешностью. Зрители, наверное, воспринимают вас как экзотику?
— Когда я первый год выступал в профессиональных гонках, многие про меня думали: мол, вон китаец едет. А сейчас все меня знают и реагируют примерно так: «О-о-о!».

— С Андреем Кашечкиным общаетесь?
— Если встречаемся, то общаемся, но так, поверхностно.

— Говорят, что у многих казахстанских гонщиков не очень хорошие отношения с ним?
— Может, и так. Это не моя война и не мои разборки.

— Асан, представьте, что вы менеджер команды «Астана». Кого бы вы взяли на роль лидера вместо Контадора?
— Дениса Меньшова. Не собираюсь никак принижать ту лидерскую роль, которую играет в команде Саня Винокуров. Могу даже сказать так: Вино как хорошее вино — чем старше, тем лучше. Он в этом году вообще всех удивил: на «Джиро» ехал в майке лидера генеральной классификации, на «Тур де Франс» выиграл этап, а, кроме того, победил на ряде серьезных гонок. В его возрасте многие уже заканчивают карьеру, а он еще полон сил и гоняет, как десять лет назад. Что касается Меньшова, то я назвал его как бы на ближайшую перспективу. Денис сейчас на подъеме, возраст у него подходящий — 32 года, он выигрывал «Вуэльту», «Джиро» и, я считаю, уже созрел для победы на «Тур де Франс».

— Кто из нынешней молодежи «Астаны», на ваш взгляд, может вырасти в настоящую «звезду»?
— «Звездой» может стать каждый, просто не нужно лениться. Ведь известно немало случаев, когда никому не известные гонщики приходили из любителей и уже через год-два начинали выигрывать. Все зависит от самого человека — как он настроен и чего хочет добиться в большом спорте. А среди молодежи «Астаны» есть способные ребята.

— Лично вы какую гонку хотели бы выиграть?
— Я много чего хочу. Но если бы я выиграл «Милан-Сан-Ремо», то был бы счастлив. Однако еще раз повторюсь: нужно тренироваться и не лениться, ведь велоспорт — это огромный труд, когда приходится жертвовать всем, жить по двадцать дней в горах на сборах. Все это необходимо пройти, чтобы побеждать.

— Вам 29 лет. Сколько еще думаете гоняться?
— Пока буду нужен команде — буду ездить. Планирую еще лет пять.

— Задумывались о том, чем будете заниматься по завершении карьеры?
— Пока не думал. А если я начну об этом думать, значит, мне не нравится то, чем я занимаюсь сейчас. А мне это нравится, и в следующем сезоне я хочу показать свои лучшие результаты. Вот о чем все мои мысли.