В истории казахстанского велоспорта Марат Сатыбалдиев занимает особое место. Он – чемпион мира 1989 года в групповой гонке на треке. В отечественном велоспорте ни до Сатыбалдиева, ни после в этом виде программы никому не удалось добиться столь громкого успеха. Да и вообще, чтобы пересчитать казахстанских велосипедистов, становившихся в разные годы чемпионами мира, как на треке, так и на шоссе, не надо прибегать к помощи калькулятора – их раз-два и…

Сатыбалдиев – это эпоха в казахстанском велоспорте. Чемпион мира, многократный чемпион Советского Союза… Но и ему после завершения карьеры пришлось ой как нелегко. В новой постспортивной жизни Марат точно так же, как и другие бывшие атлеты, остался один на один со своими житейскими проблемами. Но и в ней он одержал немало побед – над собой, над обстоятельствами и временем, которое сломало многих. Ему приходилось мотаться за рубеж за товаром, гонять из Европы машины, торговать на барахолке…

О том, как все это было, рассказывает сам единственный казахстанский чемпион мира в групповой гонке на треке.

Увидеть Париж и…не умереть! Я был последним, шестым, ребенком в семье. Когда мне было три года, мы из-под Петропавловска (село Гаврино) переехали в Кызылорду… Как-то из соседнего двора приехал парень на спортивном велосипеде и сказал, что записался в секцию. У меня сразу загорелись глаза – велосипед-то выдавали бесплатно. Так я в 1976 году оказался в спорте. В 1982 году я впервые увидел, что такое велотрек. Сел на велосипед, проехался… и испугался. Было непривычно, меня аж подкидывало во время езды на треке. К всеобщему удивлению, на первых же своих соревнованиях, в шестидневной гонке, я стал вторым.

Тренеры сборной СССР на меня обратили внимание в 1984 году. На всесоюзной гонке на призы Аэрофлота я занял 4-е место. В 1985 году в Клайпеде я выиграл свою первую золотую медаль чемпиона Советского Союза. А в 1986-м впервые поехал за рубеж. Причем не куда-то там – а во Францию! Представляете, что это такое?! В те времена за границу ездили единицы – и то в основном в Польшу, Болгарию. Я помню этот запах парфюма в аэропорту. Потом нас повезли на экскурсию по ночному Парижу: море рекламы, город весь в огнях… Глаза разбегались. Один смотрел в одну сторону, другой – в другую. Я был в нокауте от Парижа.

Деньги пополам, а золото – врозь За сборную СССР я выступал с 1986 по 1990 год. Главным моим конкурентом все это время был Марат Ганеев из Куйбышева. С ним мы не ругались, но и дружбы не было… В 1986 году поехали на чемпионат мира в Колорадо-Спрингс. Руководство говорит, полдистанции едете каждый сам за себя. Потом у кого меньше очков будет на промежуточных финишах, тот начинает работать на другого. Ганеев стал работать на меня. В итоге я стал четвертым.

В 1987 году чемпионат Союза выигрывает Ганеев. Я – второй. На чемпионат мира в Австрию опять едем вдвоем с Маратом. Теперь установка была такая: я работаю от старта и до финиша на Ганеева. Мне сказали: «Если будут какие-то неспортивные движения, будем решать вопрос об отчислении из сборной. Завоюете награду – оба получите одинаковые премии и значки заслуженных мастеров спорта».

Я тогда по полной отработал – так, как надо было: в нашем виде необходимо знать технику раската, чтобы пик скорости пришелся на последние 100 метров, и Ганеев удачно выстреливал на промежуточных финишах, набирая очки. Он стал первым чемпионом мира в групповой гонке на треке в истории советского велоспорта.

Государство премировало за первое место 1500 долларами. Мы их разделили на двоих плюс по 50 долларов отдали механикам. Медаль, майку чемпиона мира и кубок Марат взял себе. В январе 1988-го я открываю газету «Советский спорт» и читаю о присвоении званий заслуженных мастеров спорта за предыдущий год. Смотрю, Ганеев есть, а моей фамилии нет!

На летнем чемпионате СССР 1988 года шел отбор на Олимпиаду в Сеул. Ни для кого не было секретом, что на Игры должен был ехать или я, или Марат. Я попадаю в финал чемпионата Союза, Ганеев – нет. Зато попал другой представитель Куйбышева, который вдруг «заболевает» и снимается с гонки. На его место ставят Марата. Он выигрывает финал, едет на Олимпиаду и становится в Сеуле третьим.

Чемпионские мгновения Лиона В 1989 году я выиграл первенство СССР. На чемпионат мира во Францию, в Лион, мы поехали с другим казахстанцем – Вадимом Кравченко. Помню, до этого в Москве мы сидим в гостинице с Маратом Ганеевым и он говорит: «Я тебе сто процентов даю, что ты не выиграешь в Лионе». Уж очень человеку хотелось остаться единственным в СССР чемпионом мира в групповой гонке на треке.

В Лионе я сильно переживал за Вадика, что он не попадет в финал. Кравченко попал и очень здорово мне помог завоевать золото. На том чемпионате мира выступал знаменитый немецкий спринтер последнего десятилетия – Эрик Цабель. Тогда он представлял ГДР.

Я поначалу не осознал того, что произошло. Не укладывалось как-то в голове, что я – чемпион мира! Не чувствовал себя «творцом истории», хотя после Ганеева и меня в этом виде программы из советских гонщиков больше никто не выигрывал. За этот успех мне в Алматы дали однокомнатную квартиру.

В том же 1989 году осенью тренер из Латвии пригласил меня выступать за профессиональную команду в шестидневных гонках на треке. Мы базировались в Бельгии. Как новичок, я получал 1500 долларов за шесть дней.

Вместо сборов – барахолка В 1991 году я понял, что все, ресурсы свои выработал, и завершил карьеру. Месяца три ходил как шальной – 15 лет за меня думали, я был частичкой системы, и жизнь моя была расписана на год вперед. Один велосипедист предложил заняться бизнесом. Раньше это называлось спекуляцией, сейчас – бизнес. Мы ездили в Киргизию в предгорные поселки и скупали у жителей дефицитные товары. Государство стимулировало население сдавать мясо – за это давали талоны. По ним, например, можно было приобрести кассетный магнитофон. Специальные отделы для сдатчиков мяса буквально заваливали импортным товаром. На прилавках лежали чистящие порошки, люстры, детская одежда, япон-ская аппаратура…

Мы предлагали жителям поселков либо бартер, либо давали больше денег – тогда еще была единая валюта, рубль.

Потом все это мы везли на нашу барахолку и продавали. В те годы барахолка работала только по выходным. В 3–4 ночи я приезжал, давал какой-то бабушке Маше 10 рублей, чтобы она забронировала мне место, точнее, один метр прилавка. Прилавки были бесплатными – кто утром первый пришел, тот и прав. Было стыдно, я все время прятал лицо, чтобы знакомые не увидели и не сказали: «Вон, чемпион мира сидит, торгует». Но если я буду стесняться, кто будет зарабатывать и кормить мою семью?

Целый год я ездил в Киргизию за товаром. Потом таможня на киргизской границе начала к нам придираться. Пришлось менять «направление». Начали с Китая, ездили за вещами в Кульджу. В 1992-м мы с барахолки перебрались на известный алматинский рынок на пересечении проспектов Абая и Правды. Я платил за свое место официально. Уже не помню, сколько, но недорого. Желающих торговать было гораздо больше, чем мест на рынке. Поэтому каждый квартал у нас был ажиотаж, когда составлялся новый договор аренды. Продлевать его или нет, зависело от руководства рынка. Я сам мотался в Турцию, Китай, Пакистан. Занимался одеждой, как женской, так и мужской. В это время меня приглашали работать тренером, но зарплата там была такая, что молодой семье на нее не прожить.

Мечтатели с большой дороги В 1993 году перешел на автобизнес, стал с напарником гонять машины из Германии. Жена продолжала сидеть на базаре. Конечно, дело это рискованное. Целую неделю гонишь машину, а в дороге всякое бывает. Как-то зимой меня в кювет занесло. К счастью, все обошлось. Своими деньгами рисковать приходилось. Покупаешь на них машину, а если попадешь в аварию, то все – прогорел. С рэкетирами тоже сталкивались. Они брали «плату» за проезд по их территории. Пересекая границы Польши с Беларусью и Словакии с Украиной, нам приходилось платить рэкету.

Через полтора года я бросил этим заниматься. Во-первых – тяжело. Во-вторых, мы не одни гоняли машины. Если в 1993 году машины продавались быстро, то потом с каждой новой поездкой реализовать их было все сложнее и сложнее. Я вернулся обратно на рынок, что на Абая и Алтынсарина. Супруга сама стала ездить за товаром, мы наняли продавцов. В 1996 году ушли с рынка.

Первый магазин, где мы в Алматы стали продавать свой товар, – бывший «Военторг». Потом появилась «точка» в ЦУМе. Были случаи, когда меня узнавали на базаре либо покупатели, либо стоящие за прилавком. А что делать? Жизнь заставила торговать. Теперь уже на рынках не стою – есть отделы в центральных магазинах. У нас специализация – женская одежда.

Порой жизнь была тяжелой, но все стало на свои места, и я не жалуюсь. Сейчас думаю купить горный велосипед, чтобы форму поддерживать. Мне до сих пор иногда снится, что я опаздываю на старт, еду куда-то, тороплюсь, думаю, как гонку выиграть…

ДОСЬЕ Марат Сатыбалдиев родился 22 апреля 1962 года. Супруга – Валентина, дочь – Виктория. Пятикратный чемпион Союза в гонке мэдисон (1988 и 1989 годы) и в групповой гонке (1985, 1986, 1989). За первую золотую медаль чемпиона СССР получил трехкомнатную квартиру в Кызылорде. В 1989 году выиграл золото на чемпионате мира в Лионе, Франция. В конце 1989 года подписал контракт с советско-датской профессиональной командой «Челек» и выступал в ее составе один сезон. Закончил карьеру в 1991 году.

С 1997 года Сатыбалдиев выставляет призы на юниорскую пятидневную гонку, которая проводится в середине мая в Алматы. Вот уже несколько лет, как эта гонка носит его имя.

Марина Хегай