Ныне Демьяненко возглавляет Казахстанскую федерацию профессионального бокса, а его сын Виталий — известный казахстанский боксер-профессионал, обладатель чемпионских поясов WBO Азиатско-Тихоокеанского региона и Паназиатской боксерской ассоциации. Вместе с легендарным боксером мы вспомнили один из самых главных эпизодов летописи казахстанского бокса.

— Виктор Леонидович, в финал боксерского турнира Олимпиады-80 вышли семеро советских бойцов. И лишь Шамиль Сабиров стал победителем, а шестеро, в том числе вы и Серик Конакбаев, довольствовались «серебром». Неужели соперники советских боксеров были настолько сильны?
— Спортсменов из капстран на Московской Олимпиаде практически не было, считанные единицы из них приехали за свой счет и выступали под флагом МОК. В последние дни Игр западная пресса стала писать, что СССР сделал Олимпиаду для себя, потому что все медали достаются только спортсменам из соцлагеря.

— Думаете, что в спортивный расклад последнего дня Игр вмешалась политика?
— Об этом говорят факты. Боксерский турнир — самый трудный из всех видов на Олимпиаде, потому что начинается в день открытия Игр, а финальные поединки проходят в день её закрытия. Легкоатлеты уже отбегали, штангисты свое отподнимали, борцы отборолись, а ты все ждешь своего последнего боя. Нагрузка сумасшедшая: на протяжении двух недель нужно поддерживать вес и полную психологическую боеготовность.

К последнему дню Игр в Союзе царила эйфория. Было завоевано огромное количество медалей, соревнования прошли на высшем уровне, без каких-либо инцидентов. Думаю, что сверху пришла негласная установка: хватит медалей, пусть что-нибудь заберут спортсмены Запада, чтобы про СССР там много не говорили.

— Поэтому Серик Конакбаев, легко громивший всех до финала, проиграл итальянцу Оливе?
— Если не ошибаюсь, Патрисия Олива был единственным представителем из капиталистической страны на турнире боксеров. Сейчас, анализируя тот бой, я считаю, что Серик на самом деле не проиграл. Итальянец выступал под флагом МОК, и «золото» заранее было решено отдать ему, чтобы было меньше пересудов. Вот, мол, как у нас все честно. Поэтому семеро наших вышли в финал, и только одному досталось «золото», остальных пустили под откос.

— А что произошло в вашем финале с кубинцем Эррерой?
— В полуфинальном бою с Новаковски из ГДР я получил рассечение, но врач допустил меня к финалу. Наш поединок в ринге судил пуэрториканец. Это немаловажный факт, ведь латиноамериканцы всегда симпатизировали Острову свободы. После второго раунда я вел по очкам, все боковые судьи отдавали мне преимущество. Несколько раз рефери подводил меня к врачу. Главный тренер кубинцев Саггарра знаками показывал судье, чтобы он меня снимал с боя. Объявив третий раунд, судья тут же остановил поединок и повел меня к доктору. Так было ещё несколько раз, после чего он снова остановил поединок и после совещания с врачом снял меня. Если бы бой судил европеец, он дал бы добоксировать мне до конца. Перед финалом я был спокоен: знал, что у меня хватит опыта и сил для победы: за два месяца до этого я выиграл у Эрреры на международном турнире в Усти-над-Лабем в Чехословакии.

После меня на ринг вышел Конакбаев, и его тоже постигла неудача, хотя по характеру боя никак нельзя было сказать, что он уступил сопернику. Так же «съели» ещё нескольких наших ребят.

— Странная ситуация, когда судьи «убивают» спортсменов в родных стенах. Обычно происходит наоборот.
— Недоработки в подборе с судьями были налицо. Эту работу вообще никто не проводил. В таких боях победу гостям никогда не отдают. И чем только занимались наши спортивные чиновники, ума не приложу! Ведь назначить рефери из Латинской Америки на бой с боксером из Кубы никак нельзя. Возможно, что судьи где-то отыгрались за своих боксеров, которые проиграли нам в предварительных боях. Болельщики сильно возмущались, свистели даже, но толку от этого не было никакого. Запомнилось ещё, что все кубинцы выходили на финал свежие, как на первый бой: сложилось такое впечатление, будто их чем-то «накормили».

— Как пережили поражения советские боксеры?
— Настроения не было. Хотелось скорее забыть финал, как кошмарный сон. Переночевали в гостинице и на следующий день разъехались по домам. После Олимпиады руководство Спорткомитета СССР вынесло решение, что боксеры выступили недостаточно успешно, и всех собак спустили на главного тренера Алексея Киселева, сделав его главным виновником.

— Вы закончили с боксом в 26 лет. Не рано?
— После Олимпиады первый турнир, на котором я выступал, был «Кордина Кордоба» на Кубе. Я болел, но выходил на ринг и боксировал с температурой. Два боя выиграл, хотя разумнее было не выступать. Но в то время спортсмен не мог выехать за рубеж и отказаться от выступлений: под жесткие «молотки» пошли бы все — и тренеры, и руководство команды. Во время разминки перед третьим боем я почувствовал сильное обострение болезни, не мог уже стоять на ногах. Приехал врач из советского посольства и вколол мне новокаин, но от этого стало ещё хуже — стошнило жутко. Все это вылилось в артрит. Потом почти два года лечился в Москве и Алма-Ате.

После выздоровления поехал на турнир в Финляндию, выиграл его, потом в 1983 году во второй раз победил на Спартакиаде народов СССР. Но из-за болезни так и не смог восстановиться: былой скорости уже не было, да и с должным настроем начались проблемы. Я всегда хорошо настраивался на бой, а тут мне кто-то из тренеров стал говорить: «Да зачем тебе нужно настраиваться на соперника! Ты же профессор, и так его порвешь». Эти советы сыграли со мной злую шутку. Я перестал как следует настраиваться на бой, к тому же вскоре почувствовал, что организм уже не тянет. В 1984 году команда уехала на Кубу на турнир «Дружба». Я не попал в сборную, был уже возрастным: Тогда и повесил перчатки на гвоздь.

— В своем сыне Виталии видите продолжение своих ратных подвигов на ринге?
— Не без этого. Рад за сына и горжусь им. Сейчас на его счету 17 боев, и во всех он победил. Из них в 11 — нокаутом. Психологически Виталий готов великолепно: есть опыт, мастерство и желание. Сейчас ему только боксировать и боксировать. Хоть с «тяжиком» может выйти и драться. Сын шесть раз защищал свои титулы чемпиона ПАБА, WBC Азия и WBO Азия Пасифик. В рейтингах всех трех главных версий он стоит в первой десятке. Ему осталось провести два-три боя, после чего он сможет побороться за титул чемпиона мира.

Последний бой Виталий провел в Северной Каролине, в США, в марте этого года. Ближайший матч, в котором сын будет защищать титул чемпиона по версии ПАБА, он проведет в октябре или ноябре с обязательным претендентом из Южной Кореи.
Недавно Виталий перенес операцию на переносице: носовую перегородку выровняли, а то он в течение десяти лет носом плохо дышал, и это сильно отражалось на всем. Сейчас восстанавливается.

— Сейчас можно говорить о подъеме казахстанского профессионального бокса?
— Постепенно наши дела идут на лад. Марат Мазимбаев организовал несколько матчей. Промоутерская компания Шуменовых провела матч в Астане, в котором Бейбут оспаривал титул чемпиона мира. К сожалению, он не показал тот бокс, на который способен, — опыта ему не хватило. Но это говорит лишь о том, что не нужно спешить: к задаче стать полноправным чемпионом мира нужно подходить более основательно.

Влад Вортон, промоутер Константина Цзю, организовал для Виталия два боя в США. Он хочет, чтобы наши боксеры регулярно выступали в Америке. Мы контактируем с компаниями братьев Кличко и Оскара де Ла Хойя. Стараемся налаживать контакты со всеми промоутерскими компаниями, у которых имеются конкретные предложения по выводу наших боксеров на более высокий уровень.