Этим летом на Центральном стадионе Алматы прошли XVI Международные соревнования по легкой атлетике памяти прославленного казахстанского спринтера, серебряного призера Олимпийских игр в Риме (1960 год) Гусмана Косанова. Федерация легкой атлетики нашей страны сделала поистине царский подарок поклонникам «королевы спорта», пригласив на мемориал всех своих ныне здравствующих чемпионов и призеров Олимпийских игр. 18 лет не был на Родине двукратный олимпийский чемпион (1980 года в Москве и 1988 года в Сеуле) в эстафете 4х100 метров Владимир Муравьев.

Активную спортивную деятельность он закончил в 1988 году, именно в Сеуле был его последний забег и очень успешный, принесший второе «золото» Олимпиады. После этого выпускник физико-математического факультета Карагандинского государственного университета решил сконцентрироваться на научных делах, окончил аспирантуру, в 1992 году защитил диссертацию в спортивной академии имени Лесгафта в Санкт-Петербурге. И остался там работать, «дорос» до заместителя заведующего кафедрой биомеханики, стал доцентом.

Но в какой-то момент Муравьеву стало не то что скучно, но... Время было тяжелое, студенты не хотели учиться, денег не платили, о науке речи вообще не шло. Даже если у тебя были какие-то идеи — все упиралось в отсутствие средств, нужной аппаратуры. Девяностые годы (даже нет смысла сравнивать их с восьмидесятыми, тоже не самыми лучшими для спортивной науки) оказались просто катастрофическими.

В 2000 году Владимир уехал на постоянное место жительства в Германию, сейчас он имеет немецкое гражданство. Отправился, как сам признается, в пустоту, без каких-либо приглашений и контрактов, не знал, что там будет делать. Но все сложилось довольно удачно, сейчас знаменитый спортсмен живет в городе Эрфурте, в центре Германии, в столице Тюрингии, работает в центре олимпийской подготовки. Не в таком, какие у нас были в семидесятых-восьмидесятых годах, но цели у этих опорных пунктов одинаковые: подготовка спортсменов, которые будут выступать на Олимпийских играх и чемпионатах мира. Контингент — начиная с юниорского возраста и до взрослого. Муравьев работает со всеми спортсменами Тюрингии и центральной части Германии, входящими в сборные команды по велоспорту, легкой атлетике, конькобежному и другим видам спорта. Его должность, в переводе с немецкого, — что-то среднее между тренером и спортивным исследователем, ученым, главная задача — обеспечение научно-методической подготовки спортсменов. Этим Муравьев занимается с 2001 года, и очередной его контракт действителен до Олимпиады в Пекине, то есть до 2008 года.

...Вспоминаются годы расцвета его таланта. Перед Олимпиадой в Сеуле, как гласят предания, он сказал тренерам сборной СССР: «Если в эстафете не побежит Савин, то не побегу и я». Такой ли была в 1988 году ситуация и чем вызвана столь жесткая постановка вопроса? Через много лет Владимир Муравьев немного раскрыл завесу над этой тайной:

— В советские времена у спортсменов из так называемой периферии всегда были проблемы попасть в сборную СССР, в том числе в легкоатлетическую эстафетную. Привилегией пользовались спортсмены РСФСР, Москвы и Ленинграда. Когда я попал в сборную Союза на Олимпиаду в Москву, это уже было как бы сенсацией. А сразу два спортсмена из Казахстана в олимпийском эстафетном квартете на Олимпиаде 1988 года — многим это вообще казалось перебором. Хотя Виталий в сборную попадал по всем параметрам, его включение было закономерным и вряд ли вызывало нарекания с чьей-либо стороны.

Но перед Сеулом возникли проблемы с расстановкой бегунов по этапам. У нас тогда был лидер, причем и на 100, и на 200 метров — Владимир Крылов. И он считал, что в эстафете должен бежать последний этап. Мой этап был третьим, и в этом случае Виталий Савин оказывался на второй стометровке. Не скрою, у меня к тому времени в сборной был солидный авторитет, и я объяснял тренерам: Савин на втором этапе бежать не должен, он и тогда был мощного телосложения, а второй этап — значит, вбегать в вираж, выбегать из него и после этого передавать эстафетную палочку. С весом под 90 килограммов это очень рискованно.

И потом, Виталий молодой, свежий, психологически мог побороться с кем угодно. Как здорово Савин может бегать заключительные 30 метров, он показал на последнем Мемориале братьев Знаменских. Одним словом, я пытался убедить тренеров, что Виталий должен бежать последний прямой отрезок, но сделать это было трудно. Ну как так, новичок — и на самом ответственном этапе, где решается все? В конечном счете Савина заявили на четвертый этап, и он принес сборной СССР победу. А что касается моих угроз не бежать эстафету... Может, в запале что-то похожее и сказал, но не уверен...

Следить издали за развитием казахстанской легкой атлетики Владимиру Муравьеву, естественно, сложно, и потому на вопрос: «Будут ли еще в казахстанском спринте олимпийские чемпионы?», он отвечает осторожно. Суть же такова. Олимпийский чемпион — это, грубо говоря, штучный товар. Такие события не происходят каждый день. Должно совпасть все: психологическая устойчивость, желание тренироваться, генетические факторы и так далее. Все должно саккумулироваться в одном человеке. А еще это должен быть просто счастливый человек, которого минуют травмы, болезни, другие напасти.

Сколько олимпийских чемпионок в барьерном беге было в Казахстане до Ольги Шишигиной? Ни одной. В скольких странах женщины бегают 100 метров с барьерами? Задумайтесь над этим. И почему, скажите на милость, именно наша барьеристка должна быть самой сильной на Олимпиаде? В гладком спринте тоже невероятная конкуренция. Внешне это самый легкий в беговой программе вид: встал и беги. Но именно поэтому спринтом можно заниматься везде — в Нигерии, на островах Тринидад и Тобаго, сейчас приличные бегуны есть в 100—150 странах мира. И в жесточайшем споре с ними может победить только тот, у кого совпадут все перечисленные ранее сопутствующие факторы.

Не до скончания ли лет в мировом спринте лидерство захватили темнокожие бегуны? Ведь в последние несколько десятилетий лишь киевлянину Валерию Борзову и итальянцу Пьетро Меннеа удалось нарушить их гегемонию. Тут тоже много сопутствующих факторов. Во-первых, в США очень хорошая спринтерская школа. Там даже десятиборцы пролетают стометровку как наши ведущие бегуны — за 10,35—10, 40 секунд. И не только один Брайан Клэй. В Америке умеют тренировать спринт. Во-вторых, сейчас в США учатся студенты из многих стран Карибского бассейна, Африки и других регионов. И если раньше они тренировались зачастую самостоятельно, в своих государствах, то теперь попали в поле зрения опытных американских наставников и занимаются под их руководством. За океаном создаются очень сильные группы из пяти-шести мощных спринтеров. Это уже другая атмосфера: когда ты на тренировке один, то ни за что не заставишь себя восьмой-десятый раз бежать двухсотметровку в полную мощь, а в сильной компании — другое дело.

Юрий Макаров