— Владимир Николаевич, в чем был секрет побед наших лыжников в середине 80-х и начале 90-х, когда у Казахстана было сразу несколько спортсменов, способных вести борьбу за высокие места на международных стартах?
— Думаю, здесь особого секрета нет. На тот момент, начиная с середины 70-х и практически до начала 90-х, лыжная команда сборной СССР считалась одной из сильнейших в мире. Залогом успеха стали большая конкуренция и система подготовки. А если говорить непосредственно о казахстанской лыжной школе, то она была на втором месте после российской. В Казахстане имелась хорошая конкуренция, много работающих тренеров с опытом. Сразу в пяти областях республики наблюдались высокие темпы развития лыжных гонок, откуда вырастали хорошие кадры. В 1984 году сборная СССР почти наполовину состояла из лыжников из Казахстана. У нас была многонациональная команда, что давало здоровую, справедливую конкуренцию, позволившая достигать высоких результатов.

— Что произошло позже? Казахстан — страна, где зима достаточно долгая, регионов, позволяющих развивать лыжные гонки, тоже немало...
— В первые годы после развала СССР произошел сбой в отношении к спорту. В то время было, наверное, не до него. Очень много закрылось школ, молодых тренеров практически не осталось, давал о себе знать экономический кризис. Жаль, но многие молодые специалисты, которые в последующем должны были стать опытными тренерами, ушли в коммерцию. Мы наблюдаем, что за последние 20 лет количество наставников уменьшалось. Возможно, сейчас в каких-то областях и подрастает молодежь, которая идет в тренеры, но данных людей мало — и этого недостаточно для такой большой страны, как Казахстан.

— Был ли момент в Вашей карьере, когда по-настоящему устали от спорта?
— Это случается практически в конце каждого сезона (Смеется). Когда был спортсменом, подобное ощущение возникало на короткое время. А когда принял решение завершить карьеру — несколько лет не мог даже смотреть на лыжи... Так было, пока не стал тренироваться — и постепенно вернулся интерес к беговой работе, стал сам временами кататься. А несколько лет отвращение было такое, что... Отчасти, может, это было связано с тем, что карьера закончилась так... Ну, не предоставили мне работу в команде. Вроде, вчера был великим, приносил пользу государству, — а тут закончил со спортом, и про тебя все забыли, стал никому не нужен.

— Что в такой момент Вам помогло?
— Семья, друзья. Когда есть тыл, всегда легче переносится такое. Видишь, что ты кому-то нужен, должен продолжать цепляться за какие-то возможности.

— Хотелось бы обсудить с Вами выступление на прошедшей Олимпиаде в гонке на 50 километров главной казахстанской надежды Алексея Полторанина. Что, на Ваш взгляд, у нашего спортсмена пошло не так? И почему в какой-то момент у него просто закончились силы?
— Когда я смотрел гонку, у меня впечатления складывались неоднозначные. В свое время я считался одним из лучших специалистов в Советском Союзе на длинных дистанциях, хотя и не смог завоевать больших наград на чемпионатах Мира. (Владимир Сахнов дважды занимал второе место на дистанции 50 км на этапах Кубка Мира, чемпион СССР 1982, 1984, 1986 годов на этой же дистанции — прим. авт.). Я сразу сказал, что для Леши марафон начнется на 45-м километре. Так оно и случилось. Считаю, что было недоработано физически. Во-вторых, была тактическая ошибка.

Однако это — следствие. Алексей еще задолго до Олимпиады знал, что ставка будет сделана на гонку на 50 километров, и ему нужно было чаще бегать марафоны. Два-три марафона в год он должен был пробежать — набираться опыта, чтобы выстраивать для себя какую-то тактическую линию. Ошибка Полторанина заключалась и в том, что он бросился атаковать раньше времени. Ему нужно было идти со второй группой.

— Другими словами, — не бросаться в погоню за финским лыжником?
— Да. Если бы Алексей шел со второй группой, выдержал бы темп до конца — и его бы так не срубило.

— После гонки были мысли о том, что Алексей не смог справиться с давлением. Сказалось то громкое интервью, которое дал его тренер Мати Алавер, заявив о готовности вернуть годовую зарплату, если Полторанина не сумеет завоевать медаль. Как Вам кажется?
— Не знаю. Вполне возможно, что Алексей и не читал это интервью. Не думаю, что эти строки дошли до него перед стартом. Просто так бывает, что он сильно настраивался, много думал, поэтому состояние было напряженным. Хотя — скажу по своей практике: когда ты не спишь всю ночь и думаешь, что завтра выиграешь, то точно не будешь идти большую часть гонки в лидерах. Поэтому делаю вывод, что это не сыграло своей роли. Алексей — опытный спортсмен, и если бы он перегорел, то идти так долго впереди у него бы просто не получилось.

— Не покидало ощущение, что прямые соперники Полторанина на Олимпиаде имели более широкий выбор гонок, на которых способны были рассчитывать на медаль, тогда как Алексей изначально настраивался на марафон.
— На мой взгляд, Полторанин с его тренером увлеклись подготовкой к марафону, и два года Алексей практически не готовился к спринтам. Если брать пять-шесть лет назад, тогда Полторанин был спринтером — особенно в классике. В коньковом стиле ему сложно было соперничать, но в классических спринтах казахстанец всегда добивался успеха. Яркий пример — чемпионат Мира 2013 года, когда пара Полторанина с Николаем Чеботько смогла завоевать «бронзу». Тогда ребята могли и выиграть, не засидись Леша на последнем спуске, пока ехали лыжи. Он катил, пока они практически не остановились, в то время как все остальные начали за сто метров до этого добавлять разгон, а это привело к тому, что соперники выскочили из-за спины. Стоит вспомнить и о том, что Чеботько ему привез три секунды на последнем этапе. И я кричал, чтобы Полторанин разгонялся, — а он сидел... Может, у спортсмена так затекли ноги, что не позволило ему увеличить темп.

— Стоит ли Полторанину думать о завершении карьеры?
— Я так не думаю. Ему надо дальше готовиться, впереди есть еще один олимпийский цикл. Кое-какие вопросы я бы на его месте пересмотрел — по отношению к подготовке, к команде, к казахстанским специалистам.

— То, что Алексей готовился отдельно от сборной, пошло ему на пользу?
— В какой-то момент, может, и пошло. Хотя я бы не сказал, что он при казахских специалистах выступал хуже. Может, сказалось и то, что пропустил большую часть прошедшего сезона.

— Казахстанские тренеры не восприняли решение Полторанина таким образом, что иностранный специалист может дать ему больше?
— Алексей мог так посчитать. Это его право. Где-то это может стать ошибкой. Пока у нас в стране всего два места для нормальной подготовки. Возможно, с открытием новой базы в Щучинске ситуация изменится в лучшую сторону.

— Сейчас Алексею Полторанину 30 лет, через четыре года будет 34. Это возраст, позволяющий рассчитывать на борьбу за медаль на Олимпиаде?
— Считаю, — вполне. Это не предел. Вспомните 90-е: на Олимпиаде было немало примеров, когда возрастные лыжники выигрывали медаль.

— Однако последняя Олимпиада показала обратное...
— В этом смысле Олимпиада в Южной Корее стала исключением. Российский лыжник Александр Большунов и норвежец Йоханнес Хесфлот Клэбо — это феноменальные спортсмены, но никто не застрахован от неудач.

— Здесь возникает вопрос: а если не Полторанин — то кто? Ведь достойной замены Алексею сейчас в Казахстане просто нет. И что с этим делать?
— Нужно налаживать работу на местах. И нужен жесткий контроль за употреблением медикаментов спортсменами в юном возрасте.

— Что Вы имеете в виду? Ребята в спортшколах жрут... простите, — употребляют какие-то препараты?!
— Не только, как Вы хотели сказать, «кушают», — они еще и колются. И это на совести личных тренеров.

— Зачем?! Чтобы выиграть юношеский чемпионат страны?
— Да. Сделали процентную надбавку для тренеров. С одной стороны, — это хорошо. За каждый выигрыш спортсмена на юношеских состязаниях тренерам дают процентовки, и чем больше они... На взрослом уровне есть реальные лидеры, и обыграть их, заработав процентовку, практически невозможно. Сборная команда всегда была на высоте, и никто из ее состава не позволял обыгрывать себя. А в юношеском возрасте соперничество совсем другое, и каждый может неожиданно выиграть гонку.

— Что из медикаментов может использоваться в юношеском возрасте? Это, действительно, помогает?
— Дело в том, что где-то может и помогать. У юных лыжников еще молодой организм, который может принять витамины, которые не запрещены. Это еще хорошо, если не запрещенное. Но присаживать спортсмена в таком возрасте на любой витамин... Об этом я могу сказать, что, переходя во взрослый спорт, у таких лыжников возникает привыкание, и дальше этот препарат не будет им помогать даже восстанавливаться. Спортсмену нужно уже переходить на что-то более сильное, менять препарат. Но другой, более сильный, препарат — это уже препарат запрещенный. Что остается? Применять допинг. А Вы сами знаете, как сильно это сейчас карается.

— И что с этим делать? Вы же не можете каждый день стоять за спиной у каждого из тренеров, чтобы он не предложил своему подопечному использовать какие-то медицинские препараты.
— Естественно. Как-то наказывать... Я не могу сказать... Или убрать поощрения для тренеров за призовые места на юношеских соревнованиях — чтобы они соперничали именно на своих силах и таланте. А уже когда вырастают заметно нагрузки, там уже разрешенные препараты никто не отменял — для восстановления функциональных возможностей.

— Сколько процентов ребят, которые выходят на старт юношеского чемпионата Казахстана по лыжным гонкам, используют медицинские препараты?
— Этого я не могу сказать.

— Но как Вы думаете?
— Наверное, — процентов 70-80. Я сам был свидетелем на молодежном первенстве, где мы вытаскивали полные урны шприцов и систем, живя с одними только лыжниками. Это о чем-то говорит. Выступал на слушаниях команд в национальной Федерации по этому поводу, но мои мысли тогда не были услышаны. Эта проблема — она существует. Наверное, она есть во многих странах постсоветского пространства.

— У нас будут новые Полторанины, Смирновы?
— Да, конечно. При хорошем управлении лыжными гонками у нас есть потенциал для развития. Наша страна славилась вундеркиндами в лыжном спорте. Так и или иначе, у нас были результаты на крупных стартах, и казахская земля не оскудела на таланты. Нужно их искать, проводить селекцию, помогать молодым тренерам. Вернемся к предыдущему вопросу — почему добавляли процентовки за победы спортсменов тренерам? Потому что зарплата очень низкая. И каждый тренер за счет этих процентовок...

— Это такая надбавка?
— Да, надбавка — 15 процентов к зарплате за одно первое место. Если у его подопечных будут победы, то, естественно, в 2-3 раза заработок наставника вырастает. Как говорится, каждая работа должна быть оплачена, — но не до такой же степени, чтобы идти на подобное... Набрать группу в 40 или 50 человек — это для начинающих тренеров невозможно. В первую очередь, ни одна школа не потянет, если каждый тренер наберет столько учеников. Не говоря уже о проблемах с инвентарем.

— Вы смотрите на следующую Олимпиаду с оптимизмом?
— Да. У нас есть молодежь, которая может прибавить за четыре года. Но в юношах, к сожалению, пока никого не видно, — а они уже сейчас должны бы заявлять о себе. Если останется Полторанин — это будет плюсом, потому что, глядя на него, могли бы расти остальные.