«Мне было стыдно смотреть, как одеты наши биатлонисты»

— Нет ли у вас сожаления, что вы покинули федерацию биатлона? Все-таки после завоевания олимпийской медали в Казахстане жизнь для этого вида спорта только началась. А вы подали в отставку…
— Никакого сожаления нет. Тем более, что я видел, как восприняли мою отставку — она вызвала радость. Я же считаю, что принес пользу для федерации. За восемь лет работы мы создали лицо сборной, навели определенный порядок. Мы одели, обули команду и единственные из всех зимних видов спорта провели в Казахстане два чемпионата Азии.

— Вы сказали, что было создано лицо сборной. А вам это самое лицо показалось симпатичным?
— Да. Особенно в последнее время. Я могу привести пример, что, когда принял команду и она поехала на чемпионат мира в 2003-м, мне было стыдно на нее смотреть: парни и девушки были в разного цвета обуви и одежды! Один выходил на трассу в красных ботинках, другой — в зеленых, третий — в черных! У сборной не было формы. Да и сами спортсмены были другие — тогда на этапы Кубка мира выезжали из тех регионов, у кого были деньги. А это были далеко не сильнейшие биатлонисты!

Чуть позже нам удалось привлечь спонсорские средства, и за два года мы хорошо экипировали команду, а кроме того, стали регулярно вывозить на этапы Кубка мира тех, кто был этого достоин.

— В то время биатлонисты результатами на крупных стартах не радовали…
— В первое время многие занимали 100–120 места. Да что там, достаточно вспомнить, как на одной эстафете в 2003-м команда Казахстана проиграла ПЯТНАДЦАТЬ минут лучшей сборной. Это не отставание. Это пропасть. Сегодня же мы видим, как наши парни и девушки прогрессируют: одни стали девятыми на чемпионате мира, другие 14-ми и 18-ми на Олимпийских играх — это большой шаг вперед. Конечно, биатлону в Казахстане нужно еще расти и расти. Но по сравнению с тем, что было, это уже солидное продвижение.

— В какую сумму обходится приобретение экипировки для сборной?
— 1500 долларов на каждого спортсмена. И это по средним расценкам. Добавьте, что обязательно нужно иметь на каждый турнир минимум пять пар лыж (по двести долларов каждая пара), приобрести винтовки (минимум 1500 евро) и многое другое. Биатлон — вид спорта недешевый.

— Вы — именитый в прошлом лыжник. А президентствовали в биатлоне. Как восприняли ваше назначение в конкурентный вид спорта?
— Многие недоумевали: а что это лыжник делает в биатлоне? Я же старался объяснять, что быть спортсменом и организовывать работу — две разные вещи. Я не планировал становиться биатлонистом, а хотел организовать для команды нормальные условия. Думаю, это получилось.

— Вы работали в спорте параллельно с занятием бизнесом. Это вам не мешало?
— Это очень помогло. В бизнесе, как и в спорте, надо достигать результатов. Каждый месяц, каждый день. Нужно ставить определенные задачи и их добиваться. И, что самое важное, поставив задачу, главное — не сбиться с курса.

«Открыто выражалась радость, что я ушёл»

— По официальной версии пост президента федерации биатлона вы покинули, потому что будете загружены новой работой. Или есть еще какие-то другие факторы, повлиявшие на ваш уход?
— Есть масса мелких причин, которые подстегнули к тому решению, что я принял. Хотя на самом деле первоочередным моментом стала большая загрузка на моей основной работе. А еще я не увидел уважения к той работе, которую делал в спорте. Я занимался ею восемь лет и замечал, как ее воспринимают общественные и спортивные деятели: как должное, а спасибо никто не сказал, и внимания никакого оказано не было.

— Биатлонистка Елена Хрусталёва стала серебряным призером Олимпиады. Кто, кроме самой спортсменки, имеет отношение к этой награде?
— Прежде всего это медаль самой Лены, а также большая заслуга ее тренера. Но по другую сторону награды всегда стоит организация работы. Сама по себе олимпийская медаль не возьмет и не упадет в руки. Мы же, в федерации, сумели создать атмосферу в команде, которая и помогла Хрусталёвой стать олимпийским призером.

— Давайте оставим Хрусталёву за скобками. Был ли в сборной биатлонист или биатлонистка, чей прогресс удивил вас больше всего?
— Сейчас я твердо уверен, что дай нам еще одно четырехлетие, и у нас появилась бы не только Хрусталёва, а еще несколько спортсменов, которые бились бы за попадание в десятку сильнейших. Когда я принял федерацию, в национальной команде не было ни одного спортсмена, который бы мог занять даже 50-е место! А потому через полтора года принял решение — оно было воспринято скептически — привезти в сборную… одного лыжника и одну лыжницу! Сделано это было не просто так, а чтобы в сборной появилась борьба! Чтобы «тихоходы», как называют лыжники биатлонистов, немножко прибавили в скорости, изменили что-то в тренировочном процессе. Александр Червяков и Анна Лебедева здорово расшевелили команду, пошел всплеск. Для многих, правда, он стал последним в карьере. А вот та же Лебедева до сих пор в сборной вторая. Червяков же стал чемпионом Азиатских игр и является очень перспективным спортсменом. Ему бы психологически прибавить, а так у него все для достижения результата есть.

— Вы с какой-то грустью говорили о перспективах команды. Сейчас у сборной они есть?
— Все будет зависеть, от того, кто станет президентом федерации и как будут заниматься национальной командой.

— Насколько мне известно, вы, покидая пост президента федерации, предложили кандидатуру на эту должность. Это так?
— Да. Я долго думал: кто сможет развивать биатлон в том направлении, которым занимался я. Политик? Нет. Он бы никогда не понял спорт. От политиков, которые сегодня руководят федерациями, ждут одного: чтобы он привлек финансы. Но деньги — это всего лишь часть успеха. Это не весь успех! Если бы я сделал ставку на спортсмена, то у него не было бы бизнес-хватки. Поэтому мне удалось найти кандидата — человека, который был спортсменом, а сейчас у него неплохой бизнес, и в подчинении находятся 250 сотрудников…

— Так кто же это?
— Андрей Нагорнов (мастер спорта по биатлону. — Прим. авт.).

— Правда ли, что вашу креатуру «забраковал» министр туризма и спорта Темирхан Досмухамбетов?
— Никакого брака не было. Новый председатель Комитета по спорту Ельсияр Канагатов рассказал, что министр лично попросил отложить выборы президента на два месяца. За это время, может быть, и будет подобрана подходящая кандидатура.

— Говорят, что после того, как вы заявили об отставке, в зале началось нездоровое оживление.
— Я зачитал заявление об уходе и даже не успел назвать «своего» кандидата, а мне похлопали в ладоши. Открыто чувствовалась радость: дескать, Смирнов уходит, нам больше ничего не нужно, мы разберемся сами. Понимаете, после Олимпиады многие чиновники стали болеть звездной болезнью, и им кажется, что «организовать» медаль легко. Но почему-то олимпийской награды не было ни в лыжных гонках, ни во фристайле, ни где-то еще. Только в биатлоне! А потому кто-то увидел, что в этом виде спорта можно пару-тройку лет пожить на прежних результатах, оттого так и радовались моему уходу.

— Так кто больше всего выражал свою радость?
— Люди из Восточного Казахстана. И я очень рад, что так произошло, что свой пост покинул. Я добился тех целей в биатлоне, что ставил перед собой, и не имел никакой материальной заинтересованности, и горд той работой, что была проделана.

— Незадолго до Азиады федерация биатлона будет «обез-главлена» два месяца. Не скажется ли это на результатах биатлонистов?
— Проанализировав ту ситуацию, что сложилась, скажу: спад будет огромный. И почувствуется он через два-три месяца. А произойдет он потому, что мы занимались международными связями, а в команде, к сожалению, никто не говорит по-английски. Так что будет очень тяжело держать планку в разных организационных вопросах на той высоте, что была поднята нами.

— Вы часто повторяли, что не нужно искусственно выжимать чемпионов: надо заниматься массовостью. За то время, что вы работали в биатлоне, массовость в вашем виде спорта увеличилась?
— Да. В той же Акмолинской области идет настоящий бум. А если обратиться к цифрам, то мы увидим, что в 2002 году в чемпионате страны принимали участие, в общем, 35 человек. Сейчас и у мужчин, и у женщин на дистанцию выходят по 50–60 биатлонистов. И это не считая юниорской команды!

Азиада и всё, всё, всё

— Вы наверняка следите за тем, как идет подготовка к Азиаде. У вас никаких опасений не возникает? Или все действительно проходит гладко?
— Скажу одно: Азиаду все равно проведут. Просто ее можно было провести правильнее, полезнее для всех нас, казахстанцев. Азиатские игры ведь организовываются не для гостей — а для нас! Чтобы все мы могли набраться опыта, подготовить объекты, судейский корпус и тренерский состав, дать стимул спортсменам. Азиада — ступень перед чем-то большим. Это всего лишь первый шаг на своем пути… Сегодня же довольно плохо ведется работа с волонтерами. Практически нет судейского состава в лыжных гонках, биатлоне и горных лыжах. Да что там, людей, которые имеют международные лицензии, можно пересчитать по пальцам одной руки!

— Накануне Олимпийских игр Турин-2006 вы состояли в комиссии МОК, которая рассматривала готовность города к проведению Олимпиады. За девять месяцев до стартов там спортивные сооружения были готовы или, как у нас, до сих пор не построены?
— За год до Олимпийских игр в Турине все объекты были построены, и на них проводились тестирующие соревнования. Когда мы сами организовывали чемпионаты Азии в Алматы, то столкнулись с большим количеством вопросов, допустили множество ошибок, но получили бесценный опыт, а также научились спокойно работать без стрессовых моментов.

— Когда у организаторов нашей Азиады возникнут стрессовые моменты?
— За три месяца до Игр. Потому я желаю руководителям, чтобы они справились с теми трудностями, которые у них будут.

— В 2009-м вы, отвечая на вопрос по спортсооружениям под Азиаду, ответили, что «мы смотрим, как строятся объекты, и плачем». Сейчас ваше мнение о строительстве сооружений изменилось?
— И да и нет. До Азиады осталось девять месяцев, а трассы для лыжных гонок и биатлона до сих пор нет! Хотя земля выделена, госакт на нее подписан, но профилирование трассы до сих пор не началось. Обычно строятся трассы, а уже к ним подводятся коммуникации — стадион, гостиница, паркинг. У нас же начали наоборот.

— Много ли времени займет подготовка трассы?
— На самом деле можно вообще ничего не делать — как выпадет снег, проехать по нему большой машиной и подготовить трассу под Азиаду на неделю. Но если мы хотим жить не только Азиатскими играми, то нужно проделать большую работу: снять грунт сантиметров 60, сделать хороший дренаж, потом покрыть асфальтом, и когда тот отлежится, засыпать снегом.

И делать это нужно потому, что на постройку стадиона тратятся большие средства, а готовить плохую трассу в таком случае — кощунственно и выброс денег на ветер.

— А что именно вас удовлетворяет в строительстве спортивных объектов?
— То, что они строятся. Это уже хорошо. И если они будут служить не три-пять лет, а 30–40, то это будут те проекты, которые государство сделало для народа. Так что, я надеюсь, что через год после Азиады спортсооружения не закроются на ремонт.

Главная ставка — дети

— И год назад, и еще раньше вы говорили о том, что казахстанский спорт нуждается в переменах. Какие изменения, на ваш взгляд, должны произойти?
— У нас очень сильное финансовое вливание идет в профессиональный спорт. Это неправильно. Огромное внимание необходимо уделять детскому спорту, а кто его финансирует? В основном областные бюджеты. Но у них нет средств, так как проблем в областях множество: у нас электричество дорогое, проблемы с водой, дорог нет и прочее, прочее. Разумеется, какие-то деньги выделяются на детский спорт, но их не хватает вообще ни на что!

— А кто должен финансировать детский спорт? Минтурспорта?
— Мне очень сложно ответить на этот вопрос. Но ясно одно: финансирование должно быть. Еще в советское время был Комитет физкультуры и спорта. А детский спорт — это как раз физкультура. Может быть, надо вернуться если не к этой модели, то пойти по этому направлению? И в таком случае из этой массы физкультурников обязательно появятся люди, которые захотят заниматься спортом профессионально, и кто-то из них станет чемпионом.

Поэтому главная ставка в нашей стране должна делаться на детей, на наших детей. Открывать для них спортивные площадки, потому что сейчас им заниматься практически негде. Вот мы с вами живем в полуторамиллионном городе, скажите мне: где в Алматы простые люди могут побегать и позаниматься спортом? Я назову всего два места: Малая Весновка, где облагородили место для прогулок, и вокруг Центрального стадиона.

Такая же ситуация с площадками и в Астане. Да, какие-то объекты там строятся, но простой человек на них не попадет. А нужно ведь думать о детях! Об их здоровье! Физкультура — это прежде всего здоровье. И самые лучшие инвестиции, которые могут быть в государстве, — в здоровое поколение. А откуда оно берется? Из школ. Я помню себя школьником и скажу, что все мои успехи связаны с тем, что в школе у меня была возможность заниматься спортом. У нас был тренер, экипировка, лыжи, за которые никто не платил! Все было доступно. Сегодня же в большинстве школ инвентаря минимум. И на это нужно обращать огромное внимание.

— А как обстоит, на ваш взгляд, дело со студенческим спортом?
— У нас есть национальная команда, но в ней находятся спортсмены-многостаночники: они, когда надо, представляют армейский спорт, когда нужно — студенческий. А самого спорта среди студентов у нас нет. Где у нас институты, которые готовят тренеров для работы в школе? Их нет. Потому что быть тренером в школе в настоящее время — не престижно.

— Перед зимней Олимпиадой ходили разговоры, что, если в третий раз казахстанский спорт останется без медали, то, может быть, какие-то изменения последуют. И тут биатлон принес награду и спас спортивных чиновников от отставок, но ни о каких переменах теперь речи не идет.
— Я уже начинаю сожалеть (грустно улыбается). Нам, наверное, не нужна была эта медаль, потому что оценка за выступление всей сборной дана была высокая, но ничего после Олимпиады не изменилось, и никакой работы не ведется. Кто у нас работает над законом о спорте? Когда начнут требовать принятия закона по спонсорству? Многие компании и рады были бы вкладывать какие-то средства в спорт, но они вынуждены за свою же помощь налоги платить! Я смотрю за тем, какие процессы идут в нашей политике, в экономике. И сделано-то много хорошего, и государственных проектов масса, но вот спорта они не касаются. К сожалению.

— В прошлом году вы рассказали об отношении вашей федерации с Комитетом по спорту, когда вы хотели отправить команду на этап Кубка мира в Ванкувер, а биатлонистов волевым решением заставили участвовать в Спартакиаде народов Казахстана. Такая ситуация напоминает диктат.
— Так оно и есть. Я понимаю, что федерация — организация общественная, а национальную команду содержит Комитет по спорту, и именно он ставит последнюю точку в любом вопросе. Но тогда у нас шли этапы Кубка мира, нужно было завоевывать лицензии, но мы не смогли этого сделать, так как тогдашний председатель Комитета по спорту (Анатолий Кульназаров. — Прим. авт.) сказал, что все сильнейшие должны ехать на Спартакиаду! Так роль национальных команд не в том, чтобы выступать внутри страны, а чтобы показывать хорошие результаты за рубежом!

— Как, по-вашему, должны складываться отношения между Комитетом по спорту и федерациями?
— Всё должно быть равноправно. Федерациями руководят люди, у которых есть свои головы, свое мнение. К федерациям надо прислушиваться, так как именно они несут ответственность за то, что творится в их спорте, в их национальной команде. И вопрос взаимоотношения должен быть отрегулирован на законодательном уровне. У нас же чиновники считают, что там, в федерациях, покукарекают, покукарекают и перестанут, а они сделают так, как посчитают нужным.

— Давайте представим крамольную мысль: вы министр туризма и спорта. Что бы вы изменили?
— Я бы начал работу с анализа ситуации в спорте. У нас есть «Дорожная карта», а я бы создал карту сооружений, в которые внес бы все спортивные объекты, ДЮСШ, институты, чтобы знать: что нужно менять. И, уже представляя, какие есть средства, распределил бы их на национальные команды и на детский спорт. Да, это дело не одного дня, но, создав хороший грунт, можно надеяться на результативный всплеск уже в ближайшем будущем.