— Алексей Геннадьевич, позади очередная Олимпиада. Подведите, пожалуйста, итоги выступления сборной Казахстана по тяжелой атлетике на Играх в Бразилии.
— Учитывая, что на Игры мы поехали неполным составом, две лицензии у нас забрали, сложность заключалась в том, что примерно за месяц до Олимпиады мы узнали, что наши олимпийские чемпионы не смогут выступить в Рио-де-Жанейро. Срочно нужно было все перестраивать — весь тренировочный процесс. В психологическом плане, конечно, мы столкнулись с определенным давлением. Спортсмены, вчерашние дублеры, не смогли здесь полностью ощутить себя лидерами на мировом уровне. Поэтому не все получилось. Но первые номера нашей команды, считаю, — это три человека: победители чемпионата Мира в Хьюстоне Нижат Рахимов, Александр Зайчиков и дважды серебряный призер чемпионатов Мира Жазира Жаппаркуль, — они оправдали ожидания и завоевали медали. Тут неважно, что у Жаппаркуль не получилось выиграть, хотя она была близка к этому. Зайчиков — третье место, но я считаю, что его просто засудили и отняли у него «серебро». 227 кг наш спорстмен толкнул, три судьи засчитали, потом после некоторого совещания жюри берет и отменяет свое решение... Медаль бронзовая — могла быть серебряная. По моему мнению, это успех для Зайчикова. Остальные пять человек — это вторые номера и дублеры, которые ранее не имели опыта побед на крупных соревнованиях. То, что Карина Горичева и Фархад Харки стали призерами, — это для них большой успех. Прежде ни разу они не добивались подобного на чемпионате Мира, а на Олимпиаде смогли взойти на пьедестал.

Я доволен нашим выступлением. Все боролись, пытались попасть в тройку. Маргарита Елисеева, если бы вырвала 84 кг, была бы третьей. Там были очень плотные результаты. Восемь человек выступало, пятеро завоевали медали, три человека остались без наград, но были близки, двое стали четвертыми и одна — пятой. Это говорит о высоком уровне команды. Наши успехи в Рио стали возможными благодаря плодотворной работе и поддержке нашей команды со стороны Национального олимпийского комитета, Министерства спорта и культуры Казахстана и Федерации тяжелой атлетики Казахстана.

В первый день, когда стали известны стартовые листы, и все увидели, что все восемь казахстанцев в группе А, в десятке сильнейших, которая поведет борьбу за медали, — стало понятно, что мы приехали сюда не туристами. Конечно, мало кто предполагал, что будет пять медалей. Они достались нам в упорной борьбе. Опыт, который казахстанцы обрели в Рио-де-Жанейро, поможет им в дальнейшем. Впереди еще немало ответственных стартов: чемпионаты Мира, Азиатские Игры. Считаю, что в Токио в 2020 году, если вот эти ребята серьезно подготовятся, будет более уверенное и целенаправленное выступление. Потому что в Рио не все верили в свой успех. Казалось многим, что попасть на Олимпиаду — это предел мечтаний, а максимум — зацепиться за медаль. А в Японии они будут ставить перед собой задачу выиграть Олимпийские Игры, улучшить свои результаты. Александр Зайчиков — единственный из нынешней команды, кто выступал в Лондоне, где показал двенадцатый результат, а сейчас он — третий. То есть, прогресс налицо. Думаю, в Токио он будет одним из основных претендентов на завоевание золотой медали. Так же и Горичева. Ей на этой Олимпиаде было по силам стать второй. Жаппаркуль могла выиграть, но проиграла два килограмма китаянке. Харки стал третьим. Сейчас он перейдет в 69 килограммов, мы попробуем за четыре года реализовать его потенциал. Елисеева физически была готова. На тренировках она поднимала больше, чем вес, который покорился победительнице Олимпиады. Но психологическая составляющая Маргариты оставляет желать лучшего.

Мы сейчас распускаем их по домам, дадим отдохнуть и в январе уже начнем готовиться к новому олимпийскому циклу. Мы никого не уговариваем, не мотивируем идти дальше. Начнется сбор, и на него приедут те, кто посчитают для себя нужным готовиться. Первая генеральная репетиция — это Азиатские Игры, которые пройдут через два года. Будем просматривать костяк команды, которая, в конце концов, станет олимпийской. Сейчас идет смена поколений, поэтому на Кубке Казахстана в декабре мы просмотрим весь ближайший резерв: вторых номеров, юниоров. Вызовем большую группу на сбор и будем смотреть их возможности. Верю, что хороший сплав молодости и опыта даст нам конкуренцию в сборной, которая позволит показывать высокие результаты. Это мы сделали после Лондона, сделаем и сейчас. Если вот эти олимпийцы не будут чувствовать, что кто-то им дышит в затылок, наступает на пятки, то они будут довольствоваться достигнутым. Нужно создать максимальную конкуренцию. Молодые, мотивированные, голодные юниоры — они не дадут им спокойно жить. Поэтому упор мы сделаем на резерв. А первые номера отдохнут, и те, кто решит продолжать дальше идти к следующей Олимпиаде, присоединятся к нам. За четыре года мы должны создать боеспособный коллектив. Я с оптимизмом смотрю в будущее, потому что у нас есть тренеры, специалисты, спортсмены, которые могут бороться за высокие места, есть система подготовки. Думаю, к Токио нужно начать готовиться уже в январе 2017 года.

— Александр Зайчиков занял третье место, но в интервью нашим коллегам Вы сказали, что несогласны с решением судей, которые не засчитали третью попытку казахстанского атлета, тем самым лишив нас серебряной медали. После завершения соревнований Вам удалось поговорить с президентом Международной Федерации тяжелой атлетики Тамашем Аяном. Что Вы ему сказали?
— Да, после Тамаш Аян зашел, поздравил всех призеров Олимпиады. Я ему задал вопрос: «Почему не засчитали?». Потому что по правилам международным протесты отклоняются — все решает тройка, а окончательное решение принимает жюри. Если тройка правильно оценила подход, жюри, при согласии с решением, оставляет его в силе. По случаю с 227 кг тройка его засчитала. Я сзади смотрел, там трудно оценить, а спереди все видно достаточно четко. Три судьи зажгли белый, — они смотрят конкретно, принимают решения, которые влияют на результат. Они были «за». Я задал вопрос Тамашу Аяну, почему судьи засчитали подход, а жюри — нет. Он ответил, что, по его мнению, подход был чистым, но решения жюри не оспариваются. Возможно, жюри посчитало, что и так у Казахстана четыре медали, если и пятая казахам уйдет — перебор. Мы рассчитали, что если Зайчиков толкает 223 кг — уже «бронза». Китайца загоняет на 227, а я видел, как он тяжело толкнул 220, и знал, что 227 кг не возьмет. 231 для иранца — это уже было из области фантастики. Поэтому первым подходом мы обеспечили «бронзу», а вторым нужно было взять «серебро». Представителя Узбекистана Зайчиков уже не мог достать — не готов был.

— А в чем жюри могло найти предпосылки не засчитать подход?
— Кажется, сказали, будто рука сыграла. Но такое происходит у каждого третьего. Просто приняли решение, что Казахстану хватит медалей. Тренер видит спортсменов на разминке и может оценить возможности соперников. После Зайчикова выходили китаец и иранец. Китаец мог бы стать четвертым, а иранец, если бы толкал, — пятым. В итоге они не толкали, я знал, что медаль будет все равно, но она могла быть серебряной. Если бы толкнул 227 кг, то затолкал бы спортсмена из Армении на 233 кг, которые он никогда не толкнул бы. Но медаль — она все равно дорога.

— Если говорить о соревнованиях в весе нашего Дениса Уланова, то там ведь тоже была похожая ситуация. Тянь Тао из Китая свой последний подход в толчке реализовал очень неровно, однако его засчитали, и Уланов остался без медали.
— Говорю же — человеческий фактор. Судьи нейтральные, но все представляют разные страны, и невольно у кого-то появляются симпатии, антипатии. Если вернуться к соревнованиям в весовой категории, где выступал Александр Зайчиков, то у Армении не было до этого момента медали, и они ее получили. Судьи радовались больше, чем сами армяне (Смеется). Иногда мы узнаем, что есть негласная установка, чтобы все страны после Олимпиады были довольны. Работа страны, развитие вида спорта зависит, в том числе, и от успеха на Олимпиаде. У армян это первая медаль, и они радовались как дети. А у нас уже пятая. Чем больше у тебя побед, тем сложнее. Пример Зайчикова налицо.

— Относительно Дениса Уланова. Каким Вы видите его результат? Считаете, что спортсмен оказался не готов к такой сильной конкуренции?
— Парень ни разу не выступал на взрослых соревнованиях мирового уровня. Он выступил на чемпионате Азии только однажды и на Гран-при в Грозном. А здесь согнал шесть килограммов, спустился в 85 кг, где была очень жесткая конкуренция, высокие результаты у соперников. Сказалась нехватка опыта.

— Нижат Рахимов порадовал весь Казахстан, выиграв золотую награду. Очередной пример прекрасной селекционной работы. Расскажите, как мы его нашли, как происходил процесс роста нынешнего триумфатора Олимпиады?
— Если в пекинском олимпийском цикле мы натурализовали трех девочек, чтобы поднять женскую тяжелую атлетику, то в мужской все было нормально. Но не хватало сильных исполнителей в легких весах, чтобы брать максимальное количество лицензий. В лондонском цикле мы взяли Чонтея и Харки, что позволило взять максимальное число путевок на Олимпиаду-2016. У нас много просьб, предложений. В основном, — из стран СНГ.

— Чтобы выступать за Казахстан?
— Да, но мы относимся к этому очень скрупулезно. После Пекина мы взяли трех девочек, и на Олимпиаде в Лондоне они принесли нам три золотые медали, подняли казахстанскую женскую тяжелую атлетику. На примере этих трех девушек выросло новое поколение. Чиншанло — это Елисеева, Манеза — это Горичева, Подобедова — Жаппаркуль. В Рио мы увидели, как выступали и боролись за медали уже те спортсменки, которые являются воспитанницами казахстанской школы тяжелой атлетики. А у мужчин мы взяли из легионеров лишь двоих — в 56 и 62 кг. Именно в категориях, где у нас не было исполнителей. И вот Харки и Чонтей помогли на чемпионатах Мира в Алматы и Хьюстоне взять максимальное количество лицензий.

Во время подготовительного цикла к Играм в Бразилии к нам многие просились, но мы никого не взяли. Однако Рахимов — это отдельный случай. Его привез отец. В Азербайджане у них не получилось. Рахимов — мальчик молодой, выиграл юношеские Олимпийские Игры в Сингапуре, дважды был призером на юниорском чемпионате Мира и находился в поле зрения. Мы видели его, но никогда не думали, что будем его готовить. Отец сам привез Нижата к нам и попросил подготовить его к Олимпиаде, так как парень изъявил желание выступать за Казахстан.

— Как Вы почувствовали, что у Рахимова есть огромный потенциал для роста?
— Если бы это был спортсмен среднего уровня или где-то под «бронзу», возможно, мы бы его и взяли. Потому что у нас на тот момент в 77 кг уже были Кирилл Павлов и Айдар Казов. Нижат — пацан талантливый. Мы видели его скоростные качества, характер, желание, большую мотивацию. Для натурализованных спортсменов, уезжать из своей страны, менять гражданство — это очень болезненный процесс. Если человек на это идет, то, значит, — это выстраданное, взвешенное решение. Мосты сжигает — и все. Он пойдет до конца. И это все, в итоге, дает нам возможность идти вперед, не оглядываясь назад. Нижат приехал к нам в 2013 году, в течение двух с половиной лет его подготовили — с призера юниорского чемпионата Мира мы довели его до победителя Олимпиады.

— Похожая ситуация была со Светланой Подобедовой.
— Да, мне позвонил ее тренер Павел Блинов, с которым мы дружим еще с советских времен. Сказал, что ее в России списали, выгнали из команды. «Если можешь — возьми». Один в один было, как с Рахимовым. В Азербайджане у него была очень трудная ситуация.

— Вопрос по выступлению Нижата Рахимова. Вы чувствовали, что во втором подходе в толчке он может взять на 12 килограммов больше, чем в первом?
— Я просто верил. Мы его изучили. Нужно было собраться вторым подходом, потому что на третий его уже не хватило. Там он сразу выходил, не успел бы отдышаться, поэтому не смог бы взять. Поэтому мы его настраивали вторым подходом решить все. А у нас просто не было выбора. Китаец толкнул 202 кг и загнал нас на 214. Не было времени рассуждать. Нужно было толкать этот вес.

— После завоевания золотой медали Нижатом Рахимовым Вы отметили, что спортсменов с таким талантом у Вас было всего двое — Анатолий Храпатый и Илья Ильин.
— Это, действительно, так. Таких исполнителей было всего двое в моей карьере. С Храпатым можно было избирать любую тактику, в разумных пределах. На тренировках он больше двухсот не поднимал, но едем на соревнования — начинаем с 205 кг, и так дальше... Он умел собираться в нужный момент. То же самое с Ильиным. Ему даешь начальный подход, а дальше можно играть, перезаявлять... Мы много таких соревнований выиграли. Но с Рахимовым была сложность в том, что, во-первых, — это Олимпиада, во-вторых, на 12 килограммов больше после первой попытки — это большой разрыв для этой весовой категории. Если Храпатый выступал в 91, 99 кг, Ильин — в 94 кг, где 10 кг — это не такая ощутимая разница, то для Рахимова это очень большая разница, потому что он 77 кг весил. В третьих, это на четыре килограмма выше мирового рекорда, что также не может не влиять на психику спортсмена. В Рио Нижат раскрыл свой талант бойца, его звезда взошла этим подходом. Сомневаюсь, что каждый другой олимпийский чемпион сможет повторить такой подход.

— Эмоции у Вас после победы Нижата были непередаваемые...
— У меня такого раньше никогда не было. Чтобы выиграть Олимпиаду с разницей в 12 кг и на 4 кг выше мирового рекорда... Я уже больше двадцати лет в тяжелой атлетике, казалось, что меня уже ничем никто не удивит. Думал, что испытал все, но то, что сделал Рахимов в Рио... Я — специалист, и знаю истинную цену этих килограммов, и какая там борьба была.

— Первыми Вашими словами после окончания соревнований у Жазиры Жаппаркуль было: «С чем Вы меня поздравляете?!». Почему? «Серебро» — плохой результат?
— После того, как Жаппаркуль стала дважды второй на двух чемпионатах Мира, был уверен, что она готова к борьбе за «золото». Считаю, что в Алматы она могла выиграть, но там не хватило одного подхода. В Хьюстоне мы искусственно не выходили на высокие результаты, чтобы раньше времени не светить ее. В Рио нам хотелось именно выиграть, и это было по силам. И вот последний подход в рывке... Там нужно было всего на два килограмма больше поднять. Она 115 кг взяла, поднимай 117 — и все, мы бы уже китаянку загоняли... Но так как она не вырвала, ситуация была уже непростой. В толчке тоже первый подход не использовала... Надо было толкать, и потом уже пошла бы игра, и мы бы выиграли. Жазира толкала 153 кг чуть ли не каждый день на тренировках. Я был уверен, что 147 кг она бы толкнула. Просто опять не хватило опыта. Я был расстроен, потому что золотая медаль была просто на «блюдечке» — возьми и съешь ее. Тут тоже сказался олимпийский опыт. Олимпиада — это особенные соревнования, игра нервов. Все от Жазиры ждали медаль... Сейчас век интернета, от соперников ничего не скроешь. Время сейчас такое. Спортсмены должны быть бойцами, выдерживать эту психологическую атаку.

— Находясь на Олимпиаде, ощущаешь, какое это огромное напряжение для спортсменов — выступать на таких соревнованиях. Как Вы снимаете это напряжение, или можно его снять сейчас, когда выступление на Олимпиаде уже завершено?
— Конечно, снять полностью во время соревнований — это невозможно. А когда все закончилось, я приземляюсь в Алматы и понимаю, что все осталось там, в самолете... Сходишь с трапа — и полностью переключаешься. Первые дни пребывания дома чувствуешь, что освобождаешься от всего, что наслоилось. А здесь каждый день — выступили спортсмены, ждешь, пока пройдет допинг контроль, приходишь в номер поздно ночью, просто принимаешь душ и отключаешься. У тебя уже больше ничего не осталось. Там и напряжения нет. Все осталось в зале. Возможно, эмоции, которые я выплескиваю, помогают мне разрядиться. Я искренне огорчаюсь и радуюсь. Даже если плохо, и ты не выплеснешь весь негатив, то это все останется в тебе. А если победа — нужно выплеснуть. Эмоции должны выходить.

— А когда заходите домой, встречаете родных, — все остается где-то там, далеко?
— С самолета выхожу — ощущение, что все. Ощущение, что все позади. Я вижу встречающих меня людей. Обычно меня встречает сын. Просто потом не дают забыть — звонят журналисты какое-то время. Но понимаешь, что все — это уже история.

— Вы настроены работать со сборной до 2020 года?
— Сейчас сложно ответить. Поскольку тут ты выжат, как лимон, пустой, как барабан. Просто я знаю, что такое Олимпиада, что четыре года подготовки — это целая жизнь. Представляю, как будет в Токио. Конкуренция будет еще сложнее. Если раньше мы были просто участниками борьбы за медали, то сейчас мы — сила. В мире всегда болеют за слабых. Почему китайцев не любят в тяжелой атлетике? Потому что они выигрывают много медалей. Когда мы рубимся с китайцами, все болеют за нас, как и за любую страну, которая конкурирует с Китаем. Так устроен мир. А когда в Лондоне Китай взял пять золотых, а мы — четыре, — конечно, после этого отношение к нам поменялось. С другой стороны, мне легче подготовить команду именно к Олимпиаде. Потому что этот колоссальный опыт, который я приобретаю, — он сказывается. Это имеет большое значение. Я работаю со сборной уже шестой цикл. После Лондона мне казалось, что я все знаю и могу, что я достиг своего потолка. Сейчас, после Олимпиады в Рио, понял, что приобрел еще больше знаний и опыта. В Лондоне я работал с четырьмя лидерами мировой тяжелой атлетики, которые в итоге стали олимпийскими чемпионами. С такими легче работать.

— Почему?
— Они нацелены, мотивированы, и это исполнители высшего класса. Там все можно разыграть, как по нотам. А здесь были дублеры, вторые номера, и было тяжелее. Совсем другой уровень был. Но то, что со вторыми номерами мы чего-то достигли, говорит о том, что нужно напрягаться.

— Что скажете казахстанским болельщикам?
— Пожелаю им быть с нами и в трудные минуты. Мы помним, как вся страна радовалась, восторгалась нашим выступлением в Лондоне. Знаю, что победы казахстанских тяжелоатлетов на бразильском помосте также позволили многим казахстанцам испытать чувство гордости за Казахстан. Но я хочу сказать, что болельщики истинные проявляются в тяжелые времена. Спасибо, что болеете, переживаете за нас. Возможно, эти трудности, с которыми мы столкнулись, даже закалили нас. Своим выступлением в Рио мы доказали, что Казахстан был, есть и будет страной, которая будет всегда бороться за самые высокие места.

Материал подготовлен при поддержке Национального Олимпийского Комитета, компании ERG и «Самрук-Казына».