Уроженка Казахстана Ксения Коваленко, выступающая за Россию, рассказала о стереотипах женского футбола, казахстанском футболе, зарплатах и фотосессиях.

— Вы родились в России?
— Нет, в Казахстане.

— А играете за сборную России. Как девушка, которая родилась в Казахстане, вообще не в футбольной стране...
— Почему не футбольной? Там футбол нормально развит. Есть команды, которые играют и в ЛЧ. Но уровень другой, не как в Испании, конечно.

— Как девочке, которая родилась в Казахстане, которого ни на Евро, ни на чемпионате мира не было ни разу, пришла идея пойти в футбол?
— Я выбирала что ли? Я переехала в полтора года и жила в России.

— И вы здесь увлеклись футболом?
— Да, конечно. В 8 лет. Не в полтора же года я начала играть.

— Как вообще это произошло? Вы сидели, играли в куклы и потом: «О, хочу быть футболисткой»?
— Я никогда в жизни не играла в куклы, потому что у меня три брата: родной и два двоюродных. Мы все детство вместе провели. Все мои куклы были разорваны, глаза им прокалывали, головы отрывали. Поэтому я всегда ходила с братьями гулять, куклы мне были неинтересны. Мы играли в машинки, дрались, спорили на отжимания. Мама рассказывала, что я всегда их обыгрывала.

— Они старше вас?
— Да, один на год старше, а еще два — на три-четыре. Я росла в Новокузнецке и всегда с ними ходила гулять. Естественно, парни играли в футбол, в триста (дворовая игра на две команды, в которой за попадание в штангу, перекладину, крестовину и голы в разные части ворот дается определенное количество очков. Задача — набрать 300 очков быстрее соперника), еще во что-то такое. Изначально они меня ставили в ворота потом увидели, что я что-то умею. Меня начали выбирать в команду первой. В итоге пришла женщина в школу — открывалась секция по женскому мини-футболу.

— Сколько было лет?
— Восемь. Второй класс.

— И во втором классе вы уже решили: все.
— Да. Помимо этого я занималась волейболом, баскетболом, за школу всегда играла, бегала. В гандбол хотела играть, попробовала. У меня тренер в школе была гандболисткой, но я поняла, что это не мое, а футбол — мое.

— Вы хотите сказать, что есть сумасшедшие люди в России, которые собирают девочек по школам играть в мини-футбол?
— Она же не соберет и не начнет нас, восьмилетних, 11 на 11 гонять. Это глупо. У нас был зал с резиновым покрытием, и она начинала обучение с мини-футбола «3 на 3», «4 на 4», чтобы хоть как-то понять, что мы можем и что умеем. Потом мы начали ездить на турниры. Против Красноярска, Кемерово — областные соревнования. Занимали призовые места. Потом я поехала играть за Кемерово. За «Кузбасс».

— Вас пригласили или вы сами?
— Меня позвали туда играть. Тогда я в первый раз начала играть в большой футбол профессионально. Тренироваться за них начала, переехала. Там я играла лет до 16. В 15 в первый раз поехала в сборную — до 15 лет. Потом была сборная до 17 лет. И так по возрастам.

— Родителям нравилось, что вы играете в футбол?
— Да. Большое им спасибо, на самом деле, что иногда заставляли.

— Никогда не сомневались в том, что выбрали футбол?
— Нет, ну были моменты, когда я с тренером ругалась. Какие-то разногласия. Но мои амбиции меня побеждали, родители заставляли: «Возвращайся. Иди на тренировку». Я говорила: «Нет, не пойду». Капризная девочка была.

— По какому поводу у вас были споры с детским тренером?
— Блин, ну я могла орать, что-то такое. Знаешь, я такая, немного дерзкая и импульсивная.

— «Какого черта ты меня заставляешь отжиматься», что-то такое?
— Вот да, что-нибудь такое. Обидеться и уйти.

— Девочки, которые приходили в академию, знали вообще, что такое футбол?
— Нет, были те, которые даже по мячу не могли попасть, но равно пробовали себя.

— В начале карьеры кто-то должен был покупать вам бутсы, форму. Кто спонсировал это все?
— Сначала родители, потом, когда перешла в профессиональный клуб — «Кузбасс», — выдавали. Но все равно, там же выдают не так часто, как сейчас, например. Приходилось добывать. Родители, кто еще.

— В «Кузбассе» у вас была какая-то зарплата?
— У меня была маленькая. Да и сколько мне было? В 16 лет я получала 5 тысяч. Но я считаю, что для меня это было нормально. Я и сейчас за деньгами не гонюсь. Не в курсе, у кого там какие были зарплаты.

— Когда вас в школе взяли в академию, много девочек в ней было?
— Очень много сначала. Всегда ходило человек по 30. Но ближе к лету отпадало множество — нужно гулять, загорать, оставалось человек 15. После лета кто-то возвращался, новые приходили. Один раз наш тренер ушла в декрет, я не знала, что делать. Даже ездила за парней тренироваться. И на турнир с ними ездила. Команда тоже из Новокузнецка. 96 года рождения — оттуда я и знаю Сашу Головина. Он из Кемеровской области, ездил в Новокузнецк тренироваться, насколько я знаю. Мы вместе тренировались года полтора. А потом тренер вернулась из декрета, и я вернулась. Прошло некоторое время, и я переехала в Кемерово.

— Из-за декрета секцию вообще распустили?
— Да. Но это единственный такой случай на моей памяти.

— Если бы не футбол, то что?
— Хоккей. В Кемерово мы всегда по пятницам в него играли, я обожала его. Непрофессионально. Мы просто выходили на коробку играть с клюшками.

— Бортовала?
— Не так, чтобы жестко, но в хоккее все равно надо идти в стык. Меня тоже бортовали, синяки оставались.

— Вы же девушка! Я думал, вы в бесконтактный рубились.
— Не, так неинтересно. Это не хоккей.

В этом году знакомый попросил меня научить его кататься на коньках. Учу его, а он мне знаешь, что в конце нашего урока сказал? «Ты на коньках лучше катаешься, чем в футбол играешь». Вот это мне запало прям в душу. Это был мой маленький стимул вырасти. Понимать, что есть, над чем работать.

— Как вы попали в первую сборную России?
— Я играла по Первой лиге, и меня вызвали в национальную сборную. До этого играла в молодежке, в первую команду попала, как только исполнилось 18 лет — даже месяца не прошло. Я приезжаю и понимаю, что не знаю, как кого зовут. Нет, звезд, конечно, знала, Титову, которая со мной в «Кемерово» играла. Но в лицо — никого. Как мне было тяжело первый день, ты не представляешь! У меня руки тряслись, ноги тряслись. Как кого зовут, запомнить было нереально, прям волнительный день.

— Женские команды должны тренировать девушки или мужчины?
— Женщины бывают разные. Они порой жестче, чем мужчины. Но женщины... Со мной такого не случалось, но я предполагаю, что могут и обидеть как-то. На мой взгляд, было бы хорошо, если бы мужчина тренировал. Но я не скажу, что у нас плохой тренер. Мне очень нравятся тренировки.

— Главный тренер «Россиянки» и сборной России Елена Фомина недавно вместе с вами и другими игроками сборной пришла в Comedy Club и сказала, что ей приходится быть жесткой с девушками сборной. Можете привести пример?
— Когда ты заходишь в раздевалку после очень плохого первого тайма, просто сидишь и смотришь, как на тебя кричат. Зато потом выходишь и доказываешь.

— Фергюсон швырял бутсой в Бэкхема. Сколько раз в вас прилетала бутса?
— Фомина не кидала.

— А кто кидал?
— Ну, были моменты. У меня в «Кузбассе» тренером была жесткая Наталья Корнюшина, она очень импульсивная. Могла что-нибудь кинуть, пнуть или что-то такое, но это тоже хороший заряд. Тренер недоволен — что-то надо исправлять. Не так, когда заходят и говорят «Все хорошо, девчонки, давайте, продолжаем в том же духе», даже когда игра не идет. Надо завестись. Ну для меня это не те слова, которые нужны.

— Бывали случаи, что женские сборные тренировали мужчины. Женщины почти никогда не тренируют мужские команды.
— Да. Я думаю, что не должно быть такого разделения. Не должно быть мнения, что женщина не должна тренировать мужчин, а мужчина не должен тренировать женщин. Все зависит от человека. Если у человека есть цель довести команду до чемпионства, он это сделает, если умеет правильно ставить цели и правильно идти к ним.

— Тогда почему не приглашают женских тренеров тренировать клубы, например, «Зенит» или «Спартак»?
— Потому что мужчины думают «Как? Женский тренер? Ну, это не тренер». Так же думают и про женский футбол: «Что? Женский футбол? Иди борщи вари!»

— Вы как-то восемь мячей в одном матче положили. В сборной вы играете защитника?
— Да. Я где только ни играла. Мне кажется, везде, кроме ворот. Да и то, в воротах играла в детстве.

— Где комфортнее всего?
— Честно, не скажу. Потому что мне везде хорошо. Главное — играть. Бывает, выдаешь шикарный матч, играя крайнего защитника, опорника, инсайда. Я привыкла, мне кажется, везде играть.

— Тот самый матч, где вы положили 8. Как это произошло?
— Мне было где-то 17 лет. Я играла в «Кузбассе» в первом дивизионе, была капитаном команды. Я играла в нападении и, видимо, что-то такое съела, что меня было не остановить. Я очень хорошо сыграла тот матч.

— Бывали случаи, когда мужские тренеры приставали к футболисткам?
— Я не слышала. На моей памяти такого не было.

— Мужчин-тренеров в женском футболе в России много?
— Да, можно сказать, почти все. Фомина у нас, в «Кубаночке» женщина тоже. Но большинство мужчин.

— Чью турнирную таблицу вы знаете лучше: мужскую или женскую?
— Что у нас там? Шесть команд. Женскую.

— У вас всего шесть команд?
— Серьезно! Представляешь. Вот я хочу сказать в интервью, что нужно развивать женский футбол! Мы играем три круга, всего 15 туров. Помимо этого у нас еще есть Кубок. Чемпионат идет с мая по октябрь. У нас весна-осень, мы играем не как мужчины.

— Есть стереотип, что в женский футбол играет много бисексуалок, лесбиянок и людей нетрадиционной ориентации.
— И меня всегда туда приписывают.

— Не надо?
— Нет, вообще-то.

— В сборной России есть девушки нетрадиционной ориентации?
— Я не знаю, потому что я не слежу за другими. Меня не интересует чужая личная жизнь, меня никогда не интересовало, кто, с кем, когда, почему. Я прихожу, тренируюсь, мне в кайф, потом общаюсь там со своим человеком, с друзьями, а чужими жизнями я не интересуюсь.

— Можно знать и при этом относиться к этому нейтрально и без интереса. А вообще, в женском футболе...
— Я понимаю, о чем ты. Нет.

— Вообще?
— Да я не знаю, на самом деле. Может, и есть.

— Но вы не встречались с лесбиянками или бисексуалками?
— Нет.

— К вам никогда не приставали?
— Ко мне — нет.

— Но, тем не менее, вы играете и иногда смотрите женский футбол, и вам кажется, что вот эта девушка, которая сейчас пас отдает, похожа на девушку нетрадиционной ориентации.
— Знаешь, что путают? Когда, например, видят девушку с короткой стрижкой, да? Я не люблю рассказывать про свою личную жизнь, о ней очень мало кто знает. Даже если я встречаюсь с парнем, не буду выкладывать фотографии, говорить кому-то, что у меня есть. Знает, например, лучшая подруга. У нее короткая стрижка, она живет с мужчиной уже три года, и об этом тоже, естественно, знает узкий круг людей. И мне все время говорят: «Вооот, лесбиянка, потому что у тебя нет парня, у тебя нет фотографий с парнями, ты выкладываешь лучшую подругу». Они думают, что это моя девушка, а на самом деле, она моя и правда лучшая подруга. Мне большинство пишут, что зазвездилась. К тебе ни подойти, ни подъехать. Они, мне кажется, путают стеснение со звездностью. Люди не знают, какие у меня дела, есть ли у меня свободное время.

— Американский футболист Робби Роджерс одним из первых признался, что он гей. Сейчас он продолжает играть за «Лос-Анджелес Гэлакси» с Джеррардом, Эшли Коулом, Джовани дос Сантосом. Отразился бы на ком-нибудь из игроков женской сборной России каминг-аут, если бы кто-то сказал в интервью: «Я лесбиянка, мне вообще плевать на ваше мнение»?
— Нет, я думаю. Это дело каждого. Кому какая разница, кто с кем встречается, у кого какая ориентация? Им что, детей крестить вместе? Даже если в каком-то клубе есть девушки нетрадиционной ориентации, им наплевать вообще. Это их жизнь.

— Это вам наплевать. А руководству клуба, например?
— Я с этим не сталкивалась, поэтому я не знаю. Может, как-то реагируют, но я просто не знаю об этом.

— У вас есть парень?
— Нет. Но есть молодой человек, который нравится, с которым общаюсь.

— Часто ли к вам подходят люди знакомиться на улице?
— Да, бывает. Иногда. Блин, я расскажу тебе секрет, и тогда все об этом узнают.

— Рассказывайте.
— Я ношу кольцо, потому что бывают случаи, когда молодой человек в метро ко мне подходит и говорит «Пожалуйста, давай познакомимся!», за руку меня дергает. Я ему палец показываю, говорю: «Пожалуйста, можно от меня отойти? У меня есть мужчина, я замужем». И меня это спасало.

— Сколько вы зарабатываете?
— Это секретная информация. По контракту ее нельзя разглашать.

— На что хватает зарплаты игроку женской сборной России?
— У всех разные зарплаты. Зависит от уровня. Мне хватает на все, что я хочу. У меня нет каких-то заоблачных «хочу». Но есть, конечно, какие-то цели, к которым я иду: сколько хочу зарабатывать и для чего мне нужны эти деньги.

— Какие это цели?
— Денег много не бывает. Хочется зарабатывать, чтобы ни в чем не нуждаться. Целей много, расскажу об одной. Когда я была маленькая, любила находиться у бабушки. Даже когда ругалась с тренером, бабушка могла ей позвонить и сказать, чтобы она меня не обижала. Я как-то сказала ей, что вырасту и ты у меня не будешь работать, будешь жить в своем доме на берегу какого-нибудь красивого озера (это была ее мечта). Прошло время, я выросла, а ее не стало. Я не успела этого сделать. Хочу купить дом на берегу озера для своих родителей. Но на данный момент я получаю возможность играть — это самое главное.

— Хватает ли вам денег, чтобы снимать квартиру?
— Квартиру нам снимает клуб.

— Одна живете?
— Да.

— А в сборной?
— На сборах по два человека.

— Сборы полностью оплачивает РФС?
— Конечно. Кстати, я тебя обманула насчет одной. В Москве мы живем вдвоем в трехкомнатной. Но блин, я не знаю, стоит ли это говорить, потому что начнется «Лесбиянки, лесбиянки». Мы живем в разных комнатах, у каждого своя. Так все молодые девчонки в команде живут.

Тебе смешно, да? А я уже устала слушать эти вопросы. Бывало бы это редко, не знаю, раз в месяц, а это происходит чуть ли не ежедневно. Вот я выложила фотографию, например. В инстаграме. Сейчас тебе покажу. Три часа назад. И вот, что пишут: «Красивая, главное, чтобы не лесбиянка». Почему говорят именно про женский футбол? Я не знаю. Ты можешь взять любой вид спорта. Баскетбол, волейбол. Почему нет? Это типа не женский вид спорта. Вот кто выбирает, женский это вид спорта или нет? Почему мы танцорам из бальных танцев мы не говорим, что это не мужской вид спорта?

— Вообще-то, существует стереотип, что танцоры — люди нетрадиционной ориентации.
— А, да? Ну тогда ладно.

— Тогда пусть считают лесбиянкой?
— Тогда пускай считают, хаха. Да нет, конечно.

— Ваша первая зарплата в «Кузбассе» была 5 тысяч. На что потратили?
— Я даже и не вспомню, если честно. Знаешь, я не люблю брать у родителей денег. Даже когда у меня было 5 тысяч, я старалась их как-то протянуть на месяц, но я не просила у родителей. Я не люблю зависеть. Даже наоборот, хочется им помогать.

— Вы им сейчас отдаете деньги?
— Бывает. Они не просят, но мне хочется это делать.

— Вам приятно или родители нуждаются в деньгах?
— Приятно.

— Когда в последний раз вы были в ресторане?
— Я даже тебе не скажу. Не водят меня по ресторанам. Была месяца четыре назад, меня пригласили — я пошла.

— На чем вы доехали до места нашей встречи?
— На метро. Машины у меня нет. Прав нет даже. Иногда думаешь: «Ну эти пробки». А иногда, когда нет пробок, дороги свободны, на метро ехать два часа, а на машине — 30 минут. И тогда я понимаю, что пойду сдавать на права. Получу права и в конце года куплю машину. Планирую.

— Самая дорогая вещь, которую вы купили за последний год?
— Я себе ничего дорогого не покупаю. Ну, айфон купила. Больше айфона — ничего.

— Как вы празднуете победу?
— Нас собирают на банкет в ресторане, и мы празднуем. Все вместе, командой. Клуб все оплачивает.

— Надя Карпова два года назад дала интервью Eurosport.ru и сказала, что если бы не батя с его баблом, то она жрала дошики и жила бы по средствам. Вы работали где-то кроме футбола?
— Нет, нигде не работала. Футбол меня полностью кормит.

— Есть взрослые футболистки, которые зарабатывают много, и молодые, которые зарабатывают мало.
— Между ними есть разница. Я за то, чтобы молодым много не платили.

— Даже если в сборной играет?
— Да. Вот я бы не хотела себе очень большую зарплату. Есть деньги, а дальше что? У некоторых пропадает стимул. Некоторые, мне кажется, играют за большие зарплаты. И все. Ну что, играешь ты хорошо и играешь. А расти зачем?

— А как же Европа? Уехать, поиграть за «Вольфсбург»?
— Хочется.

— А вы говорите, стимула нет.
— Все равно, согласись, в наше время деньги решают. Когда их становится больше, начинаешь думать: зачем? Если у кого есть цели, то они, конечно, растут, а кто-то играет и играет, получает бабки — и ладно.

— Какая самая большая зарплата в русском женском футболе, о которой вы слышали?
— Нас с мужиками не сравнить по зарплатам, вообще не сравнить. У нас тысяч 200-250. Хотя может, кто-то и больше получает.

— Сколько из шести клубов высшей лиги в состоянии платить зарплату в 40-50 тысяч рублей футболистам основы?
— Все, я думаю.

— Все? А сколько в России всего женских команд?
— В первом дивизионе играют по зонам. В финал выходит около 12 команд первой части. Их, возможно, около 60. Но есть еще и вторая лига.

— Александр Кокорин купил Mercedes за 75 миллионов рублей. Сколько лет вам нужно играть в «Россиянке», чтобы накопить на гелик?
— Всю жизнь, мне кажется. И то не хватит.

— Хорошо. Сколько ваших дочерей и внучек должны играть в «Россиянке», чтобы купить Мерседес?
— Время идет: сравнить старые зарплаты, когда девчонки получали 20 тысяч и им хватало, с тем, что платят сейчас. Может быть, мои внучки накопят и купят.

— Как вы проводите день?
— Я иногда прихожу с утренней тренировки, потом отдохну и иду на вторую. Отдельно, например, тренироваться.

— Вы уже в сборной играете. Что вам еще надо?
— Ну нихрена. Что дальше? Это потолок?

— А что, нет?
— Нет. Я хочу уехать в Европу и доказывать там. В «Лионе», в «Вольсфсбурге», в «ПСЖ».
Ксения Коваленко

— У вас в команде есть легионеры?
— Да. Из Украины, Кот-д’Ивуара. У нас есть скауты, ищут девочек. Из Кот-д’Ивуара Инесса, Габби и Нахи. Но это неполные имена. Полностью — там жесть.

— Они разговаривают на русском?
— Стараются, понимают как-то, но это все равно стандартные фразы: «привет», «пока», «как дела». Но так, чтобы сидеть и разговаривать с ними — нет.

— А какие-нибудь странные истории, которые с ними связаны?
— Они модницы еще те! Ты встаешь утром, одеваешься, приезжаешь на тренировку — и они приходят все такие расфуфыренные, красивые. Прямо по моде. В блестящем — как только ни одеваются. Приходили как-то в своих костюмах. В России и не наденешь такое.

— У них какие-то ритуалы есть?
— Нет, ничего такого они не делают. Они танцуют. Слушают свою музыку и танцуют. Перед зеркалом могут стоять, танцевать. До матча, перед тренировкой могут стоять и танцевать. Они очень любят это. Они танцуют везде и всегда.

— А что вы слушаете?
— Всегда по-разному, на самом деле. Вообще разное. Из последнего — Lx24, Баста, Тимати.
Ксения Коваленко

— В сборной России есть девушки, которые играли за рубежом или играют сейчас?
— Да, есть девушки, которые играли в Америке. Лена Терехова (играла в «Индиане» в 2006-2007 годах), Лена Данилова (играла в «Индиане» в 2007-2008 годах). Не знаю, где точно играли, но где-то в Америке.

— А вас не звали за рубеж?
— Прям за рубеж — нет. Мне 21 год. Я меньше трех лет в высшей лиге играю.

— А куда звали?
— Ну, по России. Предложений из-за рубежа не было. Как-то выходил на меня агент из Франции и спрашивал, хотела бы я попробовать себя в каком-нибудь клубе во Франции. Я ответила, что мне пока рано куда-то уезжать. Сначала хочется добиться чего-то здесь, а потом уже ехать доказывать в Европу.

— Вы просматриваете соперников перед матчами?
— У нас есть специальный день, мы за два дня до игр смотрим. Разбираем плюсы, минусы соперников. По времени — часа полтора, наверное. А на тренировках мне нравится, что все через мяч. На «Барселону» равняемся.

— Из футболистов, помимо Головина, кого-нибудь еще лично знаете?
— Митрюшкина, Дергачева, Гасилина. Они все раскиданы сейчас.

— Головин — какой он в жизни?
— Скромный. На самом деле, я очень давно с ним не общалась, мы давно не виделись. Только во «ВКонтакте». Поздравляем друг друга с днем рождения, с голами за сборную.

— Вам 21, и у вас уже контракт с adidas. Как?
— Я была в отпуске у бабушки в Казахстане, и на меня вышли. Спросили, хочу ли я подписать с adidas. Я сначала очень долго думала. Раньше я всегда играла в Nike. И для меня было очень болезненно переходить. У меня вся обувь была Nike, я всегда в Nike. Даже когда звонили, спрашивали: «У тебя нет контракта случайно с Nike?». У меня не было. А сейчас мне больше нравится adidas, потому что у них очень крутые мероприятия. Я вообще не пожалела ни разу.

— А это была ваша идея вот записать видео на снегу?
— Нет, они предложили. Много дублей сделали. Очень холодно и скользко было. Я думала, что будет легко, а там лед. Даже не снег. Скользко, тяжело. И очень холодно. Записывали частями, часа два на это ушло.

— Слышали ли или принимали участие в договорняках в женском футболе?
— Нет. Вообще ни разу не слышала и не видела. И причем не представляю, чтобы ко мне подходили и говорили: «Вот, надо слить».

— В матче между «Россиянкой» и «Звездой» (7 июля 2016 года) было пробито пять пенальти. Что это было?
— Мне кажется, лучше этот вопрос задавать не мне, а судье, которая поставила пять пенальти. Происходило что-то нереальное. Ты сидишь, смотришь на это все и даже понять не можешь, из-за чего поставлен пенальти. В шоке были все, в конце матча уже шутили, а где шестой пенальти, а то как-то нечестно получается: «Звезда» три пробила, а мы всего два. На самом деле, несмешно: матч сыгран, и на табло в конце игры был ничейный счет — 2:2. Это нас никак не устраивает. Не очень нравится, когда судья решает исход матча.

— Почему вы не играли тогда?
— У меня травма, и я уже три недели как не тренируюсь.

— Футбол — это для вас навсегда или просто увлечение, которое когда-нибудь пройдет?
— Думаю, если у меня цели уехать играть за границу, то это надолго.

— А после завершения карьеры вы хотите себя в футболе найти?
— Это уже как пойдет. Мне все говорят: «Чего тебе этот футбол, иди в модели». Но я не считаю себя красивой, фотомоделью. Я не вижу себя. Понимаешь, «другие считают» — почему меня чужое мнение должно волновать?

— Моделей выбирают исходя из вкусов общества.
— Но меня не зовут же. На самом деле, мне интересно сниматься, но в разумных пределах. Не в купальниках.

— Без купальников?
— Нет. На самом деле, можно фотографироваться, сниматься, я не против. Но это не главное для меня. Футбол важнее.

— Вы сейчас считаете, что вы не самая красивая девушка в русском футболе. А кто тогда?
— Да не то что у нас модели какие-то, но все симпатичные. Все красивые.

— А как Надя Карпова выглядит, вам нравится?
— У нее своеобразный стиль. Он ей идет. Я просто не представляю ее в стиле себя. В спортивном платье я могу ее представить, в элегантном, с вырезом — нет.

— Женщина может комментировать футбол?
— Даже не знаю. Я ни разу не слышала, чтобы женщина комментировала футбол. Поэтому я не могу сказать, могут ли они комментировать или нет.

— Предположим, перед вами сидит Василий Уткин. И он говорит: «Ксюш, завтра сборная России на Евро играет со словаками. Сядешь со мной комментировать?» Что скажете?
— Я бы не села. Стесняюсь. А так, я думаю, почему нет.

— Вас узнают на улице?
— Есть такое, да. Нечасто, не на каждом углу, но бывает. Вот вчера ездила смотреть университетский чемпионат, финал. Сидят девчонки, никого не знают, вдруг «Ой, смотри, смотри, смотри!» — и все поворачиваются и смотрят на меня.

— Когда вас в последний раз узнали на улице?
— В Парке Горького когда гуляла. Я шла, а они повернулись: «Вон, вон, смотри» — и слышно мою фамилию.