В СМИ я попал совершенно случайно. После окончания мединститута я работал по специальности, врачом-терапевтом. И вот в один из дней приходит ко мне незнакомая девушка, говорит, что в городе открывается новое радио и что она собирается там работать со своей молодежной программой, и что ей посоветовали обратиться ко мне как консультанту, видимо, как активному и известному в городе КВН-щику.

Приехал на радиостанцию и сразу же столкнулся там с Самодуровым, который в ответ на моё «Здравствуйте, Сан Дмитриевич» восклицает: «Ты где ходишь до сих пор?!». Оказывается, он приходил в клинику, искал меня, даже оставил то ли в приемной главврача, то ли у заведующего отделением свои координаты и просьбу связаться с ним.

Это был 1999 год. Тогда в городе уже была и своя независимая телекомпания, и радиостанция, но у меня даже в страшном сне не было мыслей, что я могу работать в эфире. Мне казалось, что это — не моё. У меня была своя стезя, по ней я и шел в белом халате.

Мысли о спортивной медицине у меня, может, и были, но там желательнее не терапевтическая база, а хирургическая. А у меня в силу разных причин дорога была одна — в терапию, потому что попасть на более престижные специальности было практически невозможно. В бесплатных группах учились «блатные», на платном отделении — дети состоятельных родителей. А я ни к тем, ни к другим не имею отношения, у меня вообще никогда не было какой-то «крыши».

Не думаю, что сейчас в высшем образовании что-то принципиально изменилось, суть осталась та же. Просто раньше все было махрово и неприкрыто, а сейчас завуалировано, можно сказать, облагорожено «рюшечками» и «кружевами».

Возрождение футбола в Актобе началось в 2000 году, когда «Ленто» вышел в Высшую лигу чемпионата Казахстана. Тогда же начала формироваться структура клуба, нужен был и человек, отвечающий за связи со СМИ. Не знаю, как долго искали нужную кандидатуру; клубом тогда управляли братья Щегельские, и то ли сам Глеб, то ли Сева обратился за помощью к Наталье Глебовне (Бандровской), она и рекомендовала меня. Я тогда не пропускал ни одного матча и делал радиорепортажи о футболе.

В 2001-м меня пригласили в клуб, но работал я тогда неофициально, просто на голом, даже на голейшем, энтузиазме — штатной должности пресс-атташе в клубе тогда еще не было. И только четыре года спустя я был официально принят на работу. На полставки. Потому что до этого и еще много лет после я совмещал работу в клубе и на «Актобе-Радио» и «Рика-ТВ». И только в 2008 я уже перешел в ФК «Актобе» и занялся только клубной работой.

Тележурнал «11 на 11» — это мое детище, от общей концепции до названия программы. В каком-то смысле этот проект можно считать реализацией детской мечты о работе спортивным комментатором.

Недавно, кстати, был вариант наконец-то попробовать себя спортивным комментатором. Грузинская сторона предлагала обменяться трансляциями матчей «Торпедо» — «Актобе», даже предоставляла комментаторскую кабину со всем необходимым: монитор, наушники, микрофон. Я уже загорелся этой идеей, но один из республиканских каналов смог показать наши матчи только в записи, в связи с чем вопрос отпал сам собой.

Кроме футбольного обозрения, я еще вел «Твое утро» и где-то около года успел поработать репортером «Факта», но в ФК «Актобе» все-таки попал благодаря работе на радиостанции.

Вообще то, само слово «пресс-служба» подразумевает наличие группы хотя бы из двух-трех людей, а не одного человека. Пресс-конференции до и после матчей, организация интервью с игроками, тренерами и руководством клуба, работа с официальным сайтом клуба, который мы открыли более 2 лет назад — это основные задачи пресс-службы. Если коротко — связь клуба с прессой.

Не знаю, насколько корректно с моей стороны давать оценку работе местных журналистов, освещающих спортивные события. Сравнивать с ведущими российскими изданиями сложно: их журналисты имеют возможность учиться, постоянно развиваться и получают хорошую, даже по московским меркам, зарплату. А нашим ребятам, чтобы заработать более-менее приличную сумму, приходится разрываться: и в газету писать, и на радио и телевидении какой-то проект вести, да еще и не один.

Если же говорить об уровне профессионализма казахстанской спортивной журналистики, то вот свежий пример: телеканал «Казахстан», которому наш клуб бесплатно(!) отдал права показа всех своих матчей, не смог организовать прямую трансляцию наших игр в Лиге Европы. Во всем мире клубы зарабатывают на продаже телевизионных прав, а мы отдаем бесплатно, говорим: «Ладно, не нужны нам деньги, пусть у людей в районах будет возможность видеть наш футбол». Но национальному вещателю выгоднее показывать турецкие сериалы, чем казахстанский футбол. Вот такое отношение.

Телеканал «Казахстан», конечно, предложил свой вариант — присылают факсом письмо, в котором просят перенести начало матча на 15:00 по времени Астаны. Но извините, у нас и в 7 вечера, скажем так, еще «довольно тепло», а представьте, каково зрителям и футболистам в субботу в 2 часа пополудни.

Между прочим, я стал болельщиком благодаря ТВ. Весной 87 года я увидел по телику подряд два или три матча московского «Спартака» — и это многое предопределило. С тех пор я до мозга костей «мясной». («Мясо» — прозвище «Спартака», данное ему фанатами соперников. Прим. «АТ»). И я очень рад, что и у нашего «Актобе» клубные цвета — красно-белые.

Ситуация с телевизионными трансляциями у нас, конечно, парадоксальная — с нас даже как-то просили деньги за то, что нас же и будут показывать по ТВ. А ведь даже клубы Российской футбольной премьер-лиги, не говоря уж о европейских, зарабатывают с каждым годом все больше и больше денег на продажах телеправ.

Такая же ситуация со спонсорством. Если в России, допустим, пивные компании активно работают на футбольном рынке, то у нас их участие законодательно запрещено. Интерес со стороны алкогольных компаний к сотрудничеству с нами есть, но клуб связан по рукам и ногам законом.

Титульный спонсор — это вещь очень престижная и безумно дорогая во всем мире. Команда, размещая на футболках название компании-спонсора, взамен получает солидные финансовые вливания в клубную структуру. У наших компаний нет пока такой заинтересованности. И вообще, у нас спонсоров иногда «назначают».

Нам, наверное, нужен свой Сулейман Керимов, который просто вкладывает деньги в свой «Анжи» и не ищет при этом никакой выгоды. В отличие от, скажем, Абрамовича, который купил «Челси», как некий входной билет в английскую элиту. Без лондонского клуба Абрамович был бы просто богатым человеком, и вряд ли его приняли в высших кругах Британии.

Многие ошибочно думают, что продажа сезонных абонементов и билетов на матчи составляют часть дохода ФК «Актобе». На самом деле клуб ничего не получает от реализации билетов, всю кассу забирает Центральный стадион. Это нормально?

Учитывая, что каждый матч собирает в среднем по 6–7 тысяч зрителей (не считая Евролиги, когда стадион заполняется «под завязку»), из расчета 500 тенге взрослый билет и 100 тенге детский, я думаю, клуб мог легко зарабатывать по 2 и более миллиона на каждом своем матче. Это могла быть неплохая статья клубного дохода.

Конечно, было бы лучше, если бы стадион был частью инфраструктуры клуба, в том числе с точки зрения ценовой политики — во всех европейских клубах, например, есть специальный человек «тикет-менеджер», который отвечает за распространение билетов, абонементов, спецпропусков в vip-ложи и так далее. У нас этого нет, в Казахстане же вообще ни один клуб не имеет своего собственного стадиона. Мы и Европа пока слишком далеки друг от друга.

Актобе — самый футбольный город в стране: только у нас столько людей приходит на стадион и только у нас есть настоящее фан-движение. Я был во всех городах, где есть клубы премьер-лиги — есть попытки болельщиков что-то организовать, но такого, как у нас, такого, как наш «13 сектор» нигде даже близко нет. Поэтому особенно обидно, что сложилась такая конфликтная ситуация с «13 сектором».

Думаю, выход есть из любого конфликта. Пока обе стороны: стадион в лице дирекции, с одной, и «13 сектор» в лице своих «ультас», с другой — пока не находят решения. Клуб, как третья сторона, в этом противостоянии выступает в роли посредника и, можно сказать, миротворца. Несмотря на то, что штрафы за некоторые акции фанатов «13 сектора» платит именно ФК «Актобе», стадион не потратил ни копейки. И тут опять вопрос принадлежности стадиона: был бы он клубным, вопрос давно был бы решен.

Команда ведь слышит и чувствует поддержку. И сейчас, безусловно, не хватает того драйва, того шума, который организуют всего 20–30 активистов «13 сектора» и который «заводит» и команду на поле, и зрителей на трибунах.

Что касается простых болельщиков, то тут соглашусь с «13 сектором», который считает, что среди них довольно много, так называемых, «глори хантерс» — охотников за удачей. То есть тех, кто в дни побед поддерживает нас и радостно кричит «МЫ победили!», но в дни каких-то неудач команды, иногда даже совсем незначительных, первыми обливают нас грязью.

Некоторые депутаты маслихата поставили вопрос о сокращении бюджета ФК «Актобе». Потому что для них футбол — это просто развлечение. Видимо, чего-то эти люди не понимают или не хотят понять. Не исключено, что просто не могут. Звание депутата, к сожалению, не всегда означает обязательное наличие интеллекта.

В УЕФА и, вообще, в Европе Казахстан и наш клубный футбол, в первую очередь, ассоциируются с «Актобе». Потому что все видели наши игры с немецким «Вердером», голландским «Алкмааром», исландским чемпионом, израильскими командами.

На пресс-конференции после матча в Бремене один немецкий журналист, что называется, «напихал» тренеру «Вердера»: Вы у себя на поле, говорит, даже от «Баварии» столько не пропускали, а тут какой-то «Актобе» приехал и три мяча забил. И тренер команды, выигравшей со счетом 6:3, принес свои извинения и журналистам, и болельщикам. И, наверное, на всю жизнь запомнил и клуб, и город по имени Актобе, и Самата Смакова, которого они на немецкий манер называли Замат Шмаков, и его сумасшедший гол со штрафного.

Футбол давно перестал быть просто спортом, это целое социальное явление, и даже явлениеще, которое объединяет людей, и на одной трибуне могут бок о бок сидеть крутой бизнесмен и обычный заводской трудяга-токарь. И вместе болеть за любимую команду. Жаль, что не все это понимают.