Забытые традиции

… Мое «боление» за «Кайрат» началось более сорока лет назад. В нашем захолустном городишке телевидения тогда ещё не было, и репортажи о матчах «Кайрата» мы не смотрели, а слушали. Это выглядело так: собирались мальчишки вечером в день игры у самого большого в городе репродуктора и в течение 45 минут (обычно радиорепортаж велся о втором тайме) жадно ловили каждое слово радиокомментатора. Увидеть команду «вживую» удалось уже в студенческие годы. Мы старались не пропускать ни одного её матча и даже в самые голодные дни находили один рубль на то, чтобы купить билет на стадион. А когда наступало время уезжать в ССО или на сельхозработы, брали с собой транзистор и слушали по вечерам футбольные радиопереклички «Маяка». И даже в те годы, когда «Кайрат» покидал высшую лигу союзного чемпионата, мы не переставали болеть за него. Такое отношение к нему у всех болельщиков в нашей республике, вне зависимости от места их проживания, сохранялось до тех, пока он был олицетворением всего казахстанского футбола, то есть до распада СССР и появления собственного национального чемпионата. И злорадствовать сегодня по поводу случившегося с командой, которая была предметом детской гордости и любви, тем более при живых и почитаемых болельщиками моего поколения ветеранах «Кайрата» — Тимуре Санжаровиче Сегизбаеве, Евгении Ивановиче Кузнецове, Викторе Алексеевиче Абгольце и других — было бы верхом цинизма.

Но что в сегодняшнем «Кайрате» осталось от «Кайрата» советских лет? Традиции? Сильно сомневаюсь. Спросите нынешних футболистов команды, что они могут сказать о Владимире Степанове, Владимире Лисицыне, Станиславе Каминском — боюсь, что большинство даже не слышало эти фамилии. А Анатолия Ионкина и Сеильду Байшакова они, скорее всего, знают только как вице-президентов ФФК, но никак не бывших «звезд» команды. Или взять такой факт. В 2006–2008 годах большой группе «кайратовцев» (в том числе уже ушедших в мир иной), впервые представлявших Казахстан в высшей лиге чемпионата СССР, исполнилось 70 лет. Клуб как-то отметил эти юбилейные даты? Судьба «Кайрата» во многом схожа с судьбой славного московского «Торпедо». Помните продажу клуба «Лужникам», затем появление другой команды автозавода имени Лихачева — «Торпедо-ЗИЛ», которая впоследствии отошла от своего «родителя» и стала называться «Москвой»? А «Торпедо-Лужники», за которым остался, как сейчас модно говорить, бренд, рухнуло сначала в первую, а затем и во вторую лигу российского футбола. И примерно в те же годы, когда начались пертурбации с «Торпедо», в полосу смуты вступил и «Кайрат», который разделился на «Кайрат-ЦСКА» и «Кайрат-Бутя», и у болельщиков команды возникла дилемма: за кого болеть? Возможно, тогда и была заложена мина, рванувшая сейчас. Поэтому трудно согласиться с теми, кто приводит в сравнение, например, ташкентский «Пахтакор» — флагман узбекского футбола таких катаклизмов избежал.

То есть слова о бренде и традициях применительно к нынешнему «Кайрату» звучат неактуально, и сегодня надо реально смотреть на положение вещей. Если бы в Алматы на матчи команды ходило хотя бы 15–20 процентов от того количества зрителей, которое собирал «Кайрат» 1960-х — 1980-х, я бы первым подписался под петицией в его защиту. Но раз этого нет (причем не было даже в 2004–2005 годах, когда команда становилась победителем и призером чемпионатов Казахстана), то какой смысл вкладывать в содержание клуба значительные бюджетные суммы — тем более сейчас, в условиях кризиса?

Впрочем, не буду повторять те аргументы, которые были приведены в предыдущей публикации, хотя, возможно, они далеко не бесспорны. Лучше попробую подойти к этой теме с другой стороны.

Спорт и деньги

В каких случаях и с какой целью вкладываются деньги в спорт, в том числе в футбол? Имею здесь в виду не частные «инвестиции» (если какой-то бизнесмен захочет иметь собственную команду — бог в помощь), а именно государственные вложения? Можно назвать три главные цели.

Первая — воспитательно-оздоровительная (можно назвать иначе — не суть важно). Это когда благодаря средствам, вкладываемым в спорт, мы вырываем детей и подростков из объятий улицы или постоянного пребывания в компьютерно-виртуальном мире и создаем им условия для занятий физкультурой и спортом. Кто-то из них впоследствии станет заниматься спортом профессионально, а все остальные просто вырастут физически здоровыми и получат иммунитет против вредных привычек, что само по себе уже замечательно.

Вторая — социальная. Есть немало городов и других населенных пунктов, где практически нет массовых зрелищ, которые позволяют людям почувствовать свою общность, интересно провести досуг, снять психологический стресс. И спортивные соревнования, в частности, футбольные матчи, заполняют эту нишу. Кроме того, на них люди, прежде всего, молодые, могут выплеснуть излишнюю агрессию (разумеется, речь идет не о каких-то противоправных действиях, а о выплеске эмоций через «боление»). Поэтому пусть остаются футбол в Актюбинске и Костанае, хоккей в Усть-Каменогорске, хоккей с мячом в Уральске и т.д.

Третья — имиджевая. Благодаря достижениям спортсменов страна, которую они представляют, становится более узнаваемой. Скажем, для многих норвежцев и шведов Казахстан ассоциируется, прежде всего, с лыжником Владимиром Смирновым, для испанцев и французов — с велогонщиком Александром Винокуровым и велогруппой «Астана», для канадцев — с хоккеистом Николаем Антроповым… Стоило футбольной сборной Казахстана добиться ряда сенсационных результатов, как в европейской прессе замелькало название нашей страны. Порой один крупный успех в спорте дает больше в плане продвижения имиджа государства, чем многолетние усилия дипломатов.

А теперь спроецируем все это на рассматриваемый нами случай. О влиянии случившегося с «Кайратом», да и вообще отсутствия в премьер-лиге алматинских команд на состояние детско-юношеского футбола в южной столице (надо признать, что технико-тактическая выучка выросших в Алматы игроков до недавнего времени была выше, чем в целом по Казахстану) говорить особо не приходится, поскольку прямой причинно-следственной связи здесь не просматривается. Те, кто хочет, будут продолжать заниматься футболом и дальше, наиболее талантливых из них возьмут на заметку тренеры юношеских сборных, другие специалисты, коих в Алматы много, так что они не затеряются. Теперь что касается социальной функции. Скажем, в Кызылорде (может быть, ещё в некоторых других городах Казахстана) футбол действительно является едва ли не единственной отдушиной, с чем вынуждены считаться даже те назначаемые туда акимы, которые абсолютно равнодушны к этой игре. К тому же для многих тамошних пацанов попасть когда-нибудь в «Кайсар» — это огромный стимул, и неслучайно в команде с завидным постоянством появляются воспитанники местного футбола. В Алматы же массовых зрелищ и развлечений хватает и помимо футбольных матчей — наверное, потому и не ходят люди на стадион.

Наконец, об имиджевой составляющей. В 1960-80-е годы «Кайрат» действительно был одним из наших брендов (в границах СССР, разумеется). Но та эпоха, как и та большая страна, осталась уже в прошлом. Поклонникам команды тяжело смириться с этим, но что поделаешь: другие времена — другие песни. Сегодня роль таких брендов выполняют велосипедная «Астана» и хоккейный «Барыс», и пусть многим из нас претят их некая искусственность и принципы комплектования, но что есть-то есть. После Олимпиады в Пекине мир также узнал Илью Ильина и Бахыта Сарсекбаева. Что же касается футбола, то даже в пределах СНГ найдется немного людей, которым что-то говорят названия казахстанских футбольных команд и фамилии казахстанских игроков.

И ещё один немаловажный момент. В каждом регионе местные власти сами решают, какие из спортивных направлений и в каком объеме финансировать. В этом смысле можно позавидовать болельщикам футбольной команды «Актобе». Но с другой стороны, следует напомнить, что по количеству спортсменов, делегированных на Олимпийские игры в Пекине, Актюбинская область заняла лишь 13-е место (среди 16 регионов страны), а по итогам Спартакиады народов Казахстана 2007 года — и вовсе последнее. Лидером же по обеим этим позициям является Алматы, который отныне не будет представлен в футбольной премьер-лиге. Какой подход (если исходить из того, что, увеличив финансирование чего-то одного, придется сократить затраты на другое) вам больше по душе?