Знаковые голы — первый и сотый

— Все свои знаковые голы помните?
— Конечно. Первый забил «Кайрату». Это был самый первый матч в истории чемпионатов Казахстана. Мне было 23 года, и я до этого не играл на таких больших стадионах, как Центральный в Алма-Ате, меня никогда не показывали по республиканскому телевидению. Поэтому мандраж был, и не только у меня. Уже на 17-й минуте «горели» — 0:3. В перерыве успокоились, и во втором тайме Вася Сепашвили прострелил в штрафную, я принял мяч на бедро и быстро пробил. Спустя много лет разговаривали с вратарем того «Кайрата» Виталиком Кафановым. Он говорит: «Смотрю, молодой. Думаю, выйду, ты на бедро мяч остановишь, голову поднимешь, и я тебя накрою. А ты принял и на протыке дал. Остался бы в воротах — отбил».

Сотый же забил в Павлодаре с «Кайсаром» — я тогда выступал за «Иртыш». Мендес по краю прошел, и мяч уже за лицевую выкатывался. Защитники остановились, и голкипер Олег Воскобойников — тоже. Я же сыграл до конца и грудью внес мяч в ворота. Честно говоря, думал, что юбилейный гол забью поинтереснее. После этого минут десять все радовались, потом искали мяч, но так и не нашли.

Ферганская «история» с арабским продолжением

— В историю вошли и ваши четыре гола ферганскому «Нефтчи» в 1995 году в Кубке чемпионов...
— Там такая предыстория. В Фергане было настоящее убийство. Матч судил арбитр из Киргизии Колпаков — никогда не забуду эту фамилию. Сразу Пасько — желтую карточку. «За что?». — «Ну ты же Пасько»! Ну, игра — ладно: наших болельщиков обкидали камнями. Все знали, что победитель пары выходит на «Аль-Наср» из Саудовской Аравии. Пошел слух, что «Нефтчи» уже договорился сыграть оба матча там: арабы берут на себя все расходы, а узбеки отдыхают. Перед ответной игрой они уже билеты в Саудовскую Аравию заказали. Нас же дома настроили — и деньгами, и по партийной линии, и по уличной.

— Это как?
— Сильные ребята перед нами выступали: коренастые, солидные. Вышли на игру. Я тогда впервые сыграл нападающего. Посчастливилось забить четыре гола. Мы победили в дополнительное время — 4:1. После игры главному тренеру «Нефтчи» Саркисяну вызывали скорую помощь — сердце схватило. Уже когда прилетели в Саудовскую Аравию, президент «Елимая» сказал, что нам предлагают играть там оба матча. За это мы получим всю выручку от проданных билетов плюс еще какую-то сумму. Не за сдачу матча, а просто, чтобы им на вторую игру к нам не лететь. Наши связались с руководством области, но те говорят, чтобы не соглашались ни в коем случае: в Семипалатинске все билеты распроданы, болельщики ждут матча. В Саудовской Аравии мы сыграли удачно, уступили всего 0:1. А дома началась катавасия. «Аль-Наср» прилетел с задержкой. Матч был назначен на пять часов, но его постоянно откладывали. Люди сидели до десяти вечера, никто не расходился. Мы с базы на стадион и обратно по 25 км три раза ездили. Слышал, что нам предлагали сыграть на следующий день в полдень, но это не устроило руководство. Зачем тогда болельщики столько времени мерзли? В общем, пошли на принцип: или сейчас — или совсем не играем. Гостям должны были засчитать поражение, но почему-то этого не сделали, и «Аль-Наср» прошел дальше.

«До сих пор не проставились»

— С семипалатинским «Елимаем» связан и другой громкий скандал — отказ принимать Кубок Казахстана после победы в финале 1996 года...
— Мы слышали, что президенты нескольких клубов подписали хартию против футбольной федерации. Ребятам сказали, что если выиграют Кубок, то получать его не будут, а сразу должны уйти в раздевалку. На премиальных же это никак не отразится. Я об этом узнал позже — на установке перед игрой не был, потому что в полуфинале с «Кайратом» сломал ногу. Когда наши выиграли, я выбежал на костылях на поле, а они в раздевалку уходят. Через три дня сказали, что финал будет переигран, а нас дисквалифицируют.

— А что за история с вашим отчислением из сборной в 1997 году перед решающими матчами отборочного цикла чемпионата мира?
— Ничего особенного не было, такое происходит в каждой команде. Можно провести аналогию с «кальяновым скандалом» в сборной России: зацепились за слово «кальян», а что было на самом деле, никто не знает. Мы перед этим проиграли сборной Китая — 0:3. После поражения решили поговорить по-мужски. Если отчислять за нарушение режима, то надо было всю команду выгонять, начиная с водителя. А так крайними оказались только мы с Сергеем Суродеевым и Олегом Чухлебой из «Елимая», да Сергей Коноваленко из Павлодара и Алексей Клишин из «Кайрата». Думаю, что главный тренер Серик Бердалин просто побоялся ответственности.

— Тогда же речь шла о пожизненной дисквалификации?
— Да, но потом дали год. Я уже работал заведующим бильярдным залом в Актюбинске, как позвонил Кафанов и позвал в туркменский «Копетдаг», который вышел в финальный турнир Кубка кубков. Говорю: «Разводи с федерацией. Я — за». Не знаю, что там был за разговор, но мне разрешили играть. После этого дисквалификацию сняли остальным четверым. Кстати, они до сих пор не проставились. В «Копетдаге» я был недолго, предложили вернуться в Семипалатинск. А как? У меня же контракт. Но «Елимай» как-то решил вопрос.

«Базу подметали, дрова кололи»

— В 1993 году вы были в волгоградском «Роторе». Наслышан, как президент клуба Горюнов заставлял футболистов разгружать машины...
— У него тогда еще хозяйства не было, только колхоз. Он был совсем убитым, но Горюнов его восстановил. Мы на базе питались только из этого колхоза, машины прямо с огорода шли, все свежее. Горюнов сам приезжал в сапогах и с лопатой — строить поле. Естественно, мы ему помогали. Вот от другого президента клуба пришлось натерпеться.

— Это от кого?
— Был у нас в Семее в 2009 году Сергей Горлов. Жили мы на старой базе в лесу. Так он мне говорит: «Давай мне по 2–3 человека в кочегарку уголь бросать, чтобы вам тепло было спать». «У тебя есть рабочие, пусть кидают». «Твои все равно же отдыхают. Вот если бы тренировались по 20 часов в сутки». Базу заставлял подметать, дрова колоть. Потом стал руководителем ЖКХ по отоплению, но после того, как Семей заморозили, ему пять лет дали.

«Живые есть?»

— Сейчас вы работаете в «Актобе» тренером по общефизической подготовке. Скажите, почему в команде столько травм?
— Не знаю, почему так. Каждая игра — травма, каждая тренировка — травма. Первый вопрос доктору, когда команда приезжает на базу: «Живые есть?».

— Ну а как без травм обойтись, если футболистов заставляете выходить на поле на следующий день после игры сборных, как было с Кападзе и Гейнрихом из Узбекистана?
— На тот момент в команде было девять ходячих игроков. Именно ходячих, а не бегающих. Остальные были сломаны. Мы вообще хотели за ними в Катар чартер послать. Но потом оплатили им билеты бизнес-классом на самолеты до Астаны и Актобе. Прилетели. — «Как самочувствие?» — спрашиваем. — «Один тайм вытащим». Вышли на поле и забили победный гол шымкентскому «Ордабасы».

— Кто в прошлом году договаривался об их переходе?
— За ними ездил я. Точнее, я поехал договариваться по Кенжисариеву, который тогда играл в ташкентском «Бунедкоре», а заодно посмотрел матч сборной Узбекистана. Сложнее всего было с Гейнрихом — «Пахтакор» хотел за его аренду слишком много.

Первый бразильский десант

— Как получилось, что Сергей Давыдов получил восьмой номер, который у болельщиков «Актобе» ассоциируется с Саматом Смаковым?
— Когда новичкам выдавали номера, Давыдов попросил восьмой, под которым он играл в московском «Динамо». Я говорю ему: «Сережа, под этим номером капитан играл, звезда. Тебе тяжело будет». — «Я хочу восьмой». Тогда позвонил Смакову: «Сэм, к нам пришел Давыдов. Хочет восьмой номер взять». — «Да без проблем».

— Сейчас легионерами никого не удивишь, а в 1995 году к вам в семипалатинский «Елимай» приехали первые бразильцы...
— Мы тогда выиграли чемпионат и поехали в Москву на Кубок Содружества. Подошел ко мне человек, говорит, что через него Игорь Фесуненко (известный российский журналист-международник, работавший одно время в Бразилии. — Прим. ред.) хочет устроить бразильцев в наш чемпионат. Я-то был игроком, свел его с президентом «Елимая». Бразильцы тогда были экзотикой. Приехали двое, один из них, Маркус, заиграл, и неплохо. А на следующий год с ними приехал еще один человек, с гитарой. Раньше с нами на базе жили музыканты, которые давали концерты на стадионе. Например, «Отпетые мошенники». Мы к этому уже привыкли. Я и подумал, что очередной музыкант приехал. Месяц этот турист у нас пробыл, потом домой отправили. Даже имя не запомнил.