Защитник минского «Динамо» Алексей Гаврилович рассказал, что его четыре года назад шокировало, когда он возвратился в Беларусь из Казахстана, передает Sports.kz со ссылкой на Football.by.

— Какая у вас самая долгая была разлука с семьей — эта или когда были легионером в России и Казахстане?
— У детей здесь школа, три секции, поэтому в России, конечно, жил некоторое время без семьи, но на лето они приехали. Хуже всего было в Казахстане, где я остался совсем один. Тогда ведь началась пандемия, поэтому ни ко мне не могли приехать, ни я не мог уехать. Самый тяжелый год был. Состояние усугублялось тем, что никто не мог сказать, когда всё закончится — это сильно пугало. Поначалу говорили, что всё будет закрыто на два месяца, но и через два месяца ничего не открылось. В итоге пандемия началась в марте, а я смог улететь домой только в конце июня.

— Всё это время вы могли находиться только в квартире?
— Нас там оставалось человек девять легионеров, мы вместе поддерживали форму — играли в зале. Но это было на свой страх и риск. Потому что правилами разрешалось выходить только в магазин и в аптеку. Полицейские стояли на каждом перекрестке и отправляли домой, если не мог подтвердить, что вышел по делу. В первый раз просто отправляли, если попадался еще раз, могли выписать штраф, а на третий — даже забрать в участок. А до этого спорткомплекса, где мы играли, было минут 20 ходьбы. В первое время достаточно было сказать, что идешь в магазин. Но потом они могли даже проверить чеки на покупки, а мы же, понятное дело, возвращались не через 5-10 минут, а через два часа.

— Интересно, как смотрелось, что в то же самое время происходило в Беларуси, где и в футбол играли, и зрителей на стадион пускали?
— Да, я когда прилетел домой, находился под впечатлением уже от того, что давно не видел так много людей. Когда с женой зашли в торговый центр в первый день, я просто растерялся — такой контраст был. Ведь я летел с пересадкой в Стамбуле, где через аэропорт обычно проходят миллионы людей, но в то время он был таким пустынным, будто я попал в фильм ужасов. Мы прилетели из Казахстана и шли по коридорам совсем одни — даже все магазины были закрыты. А в Беларуси жизни била ключом.