— Отставка стала неожиданностью?
— Нет, мне еще перед отпуском позвонил президент клуба. По большому счету, у меня самого давно уже возникло ощущение, что вряд ли я продолжу работу в «Актобе», потому что было слишком много недовольства моей работой. Вообще, отставки — это совершенно нормальное явление в современном футболе, другое дело, как это делается.

— А сами Вы готовы были дальше двигаться с «Актобе»? Бывает же такое, что наступает моральная усталость.
— Такие вещи периодически возникали и присутствовали в каждом году. Бывает, что усталости накопится столько, что кажется «всё, больше не могу». Потом проходит немного времени, игру выиграли, настроение изменилось — и всё опять нормально. В любой творческой профессии короткие периоды апатии — это абсолютно естественное состояние, невозможно постоянно работать на бешеном тонусе. А такого, чтобы я устал от работы — нет, никогда не было.

— Ваше заявление об отставке после памятного матча с «Акжайыком» было порывом, некой точкой усталости или...?
— Нет, абсолютно осознанным решением и не спонтанным. Во-первых, я посчитал, что ошибся с выбором состава, и мне было важно показать (видя как не очень правильно порой себя ведут игроки), что человек должен нести персональную ответственность за свои действия и ошибки. Речь не о том, чтобы падать на колени и просить прощения, нет. Но отвечать за свои действия человек должен, и это я хотел напомнить ребятам, которые после серии удачных игр стали забывать об этом. Это первое. А во-вторых, я хотел дать понять, что когда есть недовольные результатами — и в руководстве клуба, и в среде болельщиков — я не держусь всеми силами за свое место и «не присосался», как говорят некоторые, к креслу главного тренера «Актобе». Я просто, образно говоря, принес свою голову, берите.

— Если я правильно понял, то впервые вы подали заявление об отставке после поражения от «Милсами» 2:4?
— Тогда письменных заявлений я не писал. Просто в аэропорту Кишинева президент клуба слишком эмоционально, мягко говоря, отреагировал на итог первой встречи. Я пытался его успокоить, сказал, что дома выиграем с нужным счетом, иначе уйду в отставку. Письменных заявлений не было, и я убежден был, что мы пройдем дальше, но тот разговор в памяти отложился и, видимо, не только у меня. Ответную игру против «Милсами» мы выиграли, прошли дальше и, вообще, второй круг чемпионата провели лучше всех. А когда случились 3:4 от «Акжайыка», я хотел встряхнуть ребят, напомнить, что должна быть персональная, не общая стадная, а личная ответственность за всё. Подавая в отставку, я рисковал своей репутаций — ведь если бы её сразу приняли, то «Актобе» мог закончить сезон на том самом 5-м месте, где в тот момент находился. И повторюсь, мне еще важно было дать понять руководству клуба, что у меня нет какой-то мертвой хватки за свое место и я никуда «не присасывался». Считаю, что то мое заявление изменило ситуацию к лучшему и основную задачу на сезон, попадание в «тройку» и зону евро, мы решили. Не все было в наших руках, но все, что зависело от нас, мы сделали.

— А кубок? Поражение 0:5 от «Иртыша» — это несчастный случай?
— Я считаю, что да. Три гола за первые минуты второго тайма — такое раз в сто лет случается, тем более что у нас полсостава не могло играть, вся центральная ось выпала. Что ни момент у соперника, так гол — такого я на своей памяти и не припомню.

— Никогда с таким счетом не проигрывали?
— Ну, были еще одни 0:5 с «Сатурном», когда мы в Ленинск-Кузнецке играли по колено в снегу, но тот матч ничего не решал. А из значимых игр — нет, никогда не было. Все когда-нибудь случается в первый раз.

— Мне часто доводилось слышать от Вас на пресс-конференциях фразу «это не соответствует моей игровой философии». В чем философия Муханова? Вашу идею игры можно как-то кратко описать словами?
— Безусловно. Когда я пришел в «Актобе» с группой единомышленников, мы сразу обозначили свою идею — игра с позиции диктата, «диктата через мяч», то есть ни в коем случае не подстраиваться под соперника, исходить от своих сил вне зависимости от того, с кем играешь.

— Вы и с «Барселоной» будете играть с позиции диктата?
— Да, буду атаковать. Ровно столько, сколько мне «Барса» позволит. Быть все время на коленях и ждать, что с тобой сделает соперник — это не моё, это другая философия. Если ты ущербный и думаешь только о том, как бы отсидеться, не пропустить и забить «дурака» — я не приемлю этого. Только творческая, созидательная идея и приводит к росту игроков.

— То есть, Вы бы никогда не стали «парковать автобус» в своей штрафной площади, как «Челси» в матчах с «Барселоной»?
— Никогда не говори «никогда». В какие-то моменты жизни тебе придется это делать, но жить так постоянно — нельзя. Я не договорил, моя философия исходит, прежде всего, из интересов людей, болельщиков, просто зрителей. Результат в футболе — важная вещь, но есть еще одна неотъемлемая часть, основная. Для кого он, футбол, создан, для чего? Для людей. И футбол, как игра, должен быть интересным. Это должно быть зрелище. Да, должна быть продуктивная продуманная оборона, это важный аспект. Но моя позиция: лучшая оборона — это атака. Лучше всего, конечно, создать сбалансированную во всех линиях команду, но, как видим, это даже «Барселоне», лучшей команде мира, не всегда удается, и она пропускает. Но они не шарахаются из стороны в сторону. Это ведь Йохан Кройф привил «Барселоне» эту философию «диктата через владение мячом» и построил всю вертикаль от детских футбольных школ, начиная с 5-летнего возраста, и до главной команды мастеров, и все они пронизаны единой идеей...

— Собственно из этой школы и выросли Хави, Иньеста...
— Совершенно верно! Эта школа вырастила тех игроков, которые через 20 лет выиграли чемпионаты Мира и Европы, а «Барса» стала лучшим клубом в мире, хотя в те 90-е годы Кройфа критиковали, говорили «долго держите мяч, много пасов назад и так далее». Но тогда Кройф был в начале пути, он создавал, двигался вперед, и сегодня плоды его работы видит весь мир. И моя задача была точно такой же — построить здесь команду со своей философией, команду, которую невозможно ни с кем перепутать! Команду, у которой есть своё лицо, и переодень её хоть в какую другую форму, всё равно узнаешь — это она.
— Показателем работы тренера во все века считалось умение организовывать позиционные атаки, это когда 10 на 10 на одной половине поля — маневры, построения, постоянные изменения направления атак, контроль мяча, проникающие или разрежающие (как угодно можно называть) передачи. Контратаку можно отработать за несколько тренировок, где зона свободная есть, туда и бежим. А в позиционной атаке нет пространства, куда не двинься, везде игрок противника. Как сдвинуть оборону, раскачать её, чтобы вскрыть и пройти к воротам соперника? Вот это все и есть та игра, которую я ставил все 7 лет. Да, были более удачные, яркие чемпионаты, когда мы трижды выиграли золото; случались менее успешные. Времена меняются, требования к игрокам ужесточаются, задачи на международной арене с каждым годом повышаются, надо пробиваться дальше.

— Об игроках и требованиях. Одной из основных причин неудачного старта чемпионата назывались провалы в селекционной работе.
— Селекционной службы у нас, как таковой нет. Я на протяжении пяти лет говорил о необходимости её создания. Селекция — это наиважнейший аспект в работе клуба, и это не только задача главного тренера, это работа всего клуба. Если говорить конкретно по этому году, то селекционным неудачам было очень много предпосылок. Начнем с того, что перед началом сезона я сам поднял планку задач: первоначально аким области готов был обозначать целью на сезон вхождение в «пятерку», я его убедил, что нам нельзя терять место в зоне еврокубков, а значит необходимо быть по итогам чемпионата в тройке призеров. И немаловажно, что при этом был, что называется, оптимизирован бюджет — его сократили на два с половиной миллиона долларов, и было высказано пожелание брать свободных агентов, по этому пути мы и пошли, пригласили тех же братьев Евстигнеевых, Вукайловича, Даскалова, то есть игроков, чьи трансферты ничего не стоили, клуб платил только комиссионные агентам. Брану Илича купили, образно говоря, на флажке. По Иличу у меня были сомнения, но ситуация была такой, что в команде не было нападающих, поэтому взяли серба. Количество людей, которых мы просмотрели прошлой зимой, было колоссальное, не менее 25 человек, зацепиться реально не за кого, и все на потоке, когда за 5-7 дней нужно точно определиться походит игрок команде или нет — это абсолютно не то, чем должен заниматься нормальный клуб.

— Летом состав значительно обновился, Вы инициировали приобретение новых игроков?
— Идея приглашения Гейнриха, Кападзе и Бикмаева принадлежит акиму, он озвучил эти имена на «летучке». Я не касался летних трансферов только потому, что у нас оптимизирован бюджет, а за переход этих игроков в «Актобе» нужно платить. А когда эти имена аким озвучил, я его поддержал, да, это хорошие игроки; а уже потом президент клуба и Мирошниченко утрясали вопросы перехода «узбеков» к нам. Так и вышло, что из-за оптимизации бюджета и желания где-то сэкономить у нас получилось две разные команды: одна до летнего перерыва, другая — после.

— Скупой платит дважды?
— Ну, это не относится к какому-то конкретному человеку, но по жизни часто так получается. А я уже лет пять, и последние три года очень настойчиво предлагал создать мобильный штаб. Идея моя очень проста: в структуре клуба достаточно держать три специальных человека, каждый курирует свой регион. Это, допустим, СНГ, Балканы и Африка. И чтобы люди могли выезжать, смотреть игроков и вести их, например, полгода. Тогда можно иметь точное представление о футболистах и понимание, как они играют, и подходят ли команде. И создание такого штаба реально по деньгам, если переложить те средства, которые мы тратим на то, чтобы привезти на сборы игроков на просмотр. И селекция будет точнее и эффективнее, и тренировочный процесс будет лучше организован, потому что тренер будет готовить команду к сезону, а не отвлекаться постоянно, чтобы кого-то посмотреть из того, что тебе привезут. Клубу нужна своя селекционная служба, и не обязательно платить людям огромные зарплаты, потому что селекционеры основные деньги зарабатывают на бонусах от сделок с игроками, которых приводят в команду.

— Получается, что сейчас такой службы нет и за селекцию отвечает главный тренер?
— У нас так и получается: селекцию провалили — главный тренер виноват, игра не идет — тоже главный тренер, где-то проиграли — опять главный тренер виноват. Но я один, что ли, в команде работаю? «Актобе» ведь клуб великий, бренд! Он не может зависеть от одного человека! Нужна бригада профессионалов, а не устройство на работу по дружбе или знакомству. Со мной всегда работали профессионалы, в этом году, к сожалению, некий баланс был нарушен. Мне, например, до сих пор непонятны причины не продления контракта с Семеновым. Не знаю, зачем нужно было убирать человека, который очень хорошо выполнял свою работу? Это тоже определенный просчёт. Необходимо создавать обстановку абсолютного доверия тренерскому штабу. Наша работа настолько творческая, что какие-то издержки в ней временами неизбежны. Созидать всегда трудно, случаются какие-то временные отрезки, когда происходят нестыковки, но главное — это направление развития, важно всегда придерживаться выбранного курса и двигаться, не шарахаясь из стороны в сторону.

— Вы упомянули бренд «Актобе»: кем и как он создавался?
— Много разных статей прочитал за последнее время о том, какая команда мне досталась. Вспоминаю историю, когда я в 2006 году принимал «Актобе», после одного из самых скандальных Чемпионатов — 2005 года. Мне досталась команда из 6 человек, я могу их всех перечислить. Шесть человек в команде за месяц до Кубка Содружества. Я был в Москве, собирал из своих знакомых игроков, Ловчева просил, Аксенова, чтобы они сыграли, чтобы не опозорить страну на Кубке. А кто-то говорит, что мне готовая команда досталась. Нам потребовалось три года, один серебряный и два чемпионских, чтобы в стране прекратились разговоры, будто «Актобе» играет в какие-то грязные игры. Через три года ко мне подходили наши болельщики, благодарили «Спасибо, Василич, что смыли с нас эту грязь!». Вот такой бренд. А кто стоял у истоков его создания так это Сагиндыков, это он сумел объединить всех, это он оказал мне полное доверие и поддержку, создал все условия, чтобы мы могли спокойно творить. Так что, это Елеусин Наурызбаевич и, естественно, тренерский штаб с командой создавали бренд «Актобе» на протяжении нескольких лет. Я думаю, это будет правдой, настоящей правдой. Важно знать и помнить свою историю, кто забывает её, у того нет будущего, я в этом убеждён. Нужно правильно и реально оценивать то, что было на самом деле, а не выдумывать, будто я пришел на всё готовое и все 7 лет только почивал на лаврах.

— У «Актобе», на Ваш взгляд, высокие шансы на сохранение бренда и, главное, игровой философии? Как, например, в той же «Барселоне», где тренеры меняются, а стиль остается.
— Я считаю, что все в руках руководства, как оно понимает, то что сделано за прошедшие 7 лет. Сейчас состав сформирован на 75-80%, поэтому новому главному тренеру будет намного легче, чем мне в 2006 году. Сохранится ли философия? Не знаю. В «Барселоне» Гвардиолу сменил Вилланова, до этого был Райкард, но кто бы ни был тренером, ни одному из них не дозволено ломать игру и менять философию — там единой идеей пронизана вся вертикаль, мы говорили об этом. Я задавался такой же целью — привить свою игровую философию так, чтобы никто не смог её «убить». У нас есть одно ощутимо слабое место — это детская школа, которую только в этом году открыли. Нужно было делать это намного раньше, но само её создание это уже шаг вперед. И нового поколения футболистов нужно будет ждать не менее 7-10 лет.

— Свои семь лет работы в «Актобе» как оцениваете?
— «Актобе» — это самый большой этап в моей тренерской карьере, даже в родном Раменском я всего три года проработал. Мне годы в Актобе видятся успешными, насыщенными очень большими событиями. Несмотря на то, что мы подбирались к основным турнирам еврокубков, но те проблемы, о которых я говорил — организационные и селекционные — не позволили нам сделать последний шаг. Разделяю позицию тех, что говорит «мы могли», но совершенно не согласен с теми, кто заявляет «мы были обязаны» проходить «Генк». Тогда и сборная Казахстана обязана обыгрывать Ирландию, Австрию — чем Бельгия хуже? Я сам верил и надеялся, что мы пройдем дальше в основной турнир, но не сложилось. Когда мы повели в счете, но получили «гол в раздевалку», многие ребята в перерыве так и не пришли до конца в себя. Специалисты, наверняка, отметили более высокий индивидуальный уровень бельгийцев, но как команда мы ни в чем не уступили «Генку», все решил класс отдельных игроков в нескольких эпизодах.

— Вы знаете, если говорить о матчах с «Генком», то для меня это были игры, когда ты гордишься своим городом и страной.
— Вот в этом и был смысл моей работы! Быть тараном на европейском уровне. Почему я говорю про философию? Мы три мяча забивали в Хайфе, три гола — в Бремене; давали понять нашим клубам, что мы — можем, нельзя и не надо никого бояться. И я считаю одним из положительных моментов, что мы были своего рода локомотивом. Да, мы не вышли. Но! Ни содержание нашей игры, ни командный уровень не был таким, чтобы нам было стыдно за себя. И наряду с теми победами, которые были на протяжении всей моей работы в «Актобе», самое главное — это стабильность. Команда ни разу не выпала из призовой тройки и зоны еврокубков и показывала наиболее зрелищный футбол. И наряду со всеми медалями, ценнее всего та философия, которая здесь проводилась и прививалась.

— Возвращаясь к отставке. Обиды или осадок какой-то остались?
— Я то уже переболел, мне президент клуба устроил хороший отпуск, и я, как мужик, нормально все пережил; а на моих близких эта отставка отразилась гораздо больше. Тем не менее, какой бы осадок в душе не остался, это никак не повлияет на моё отношение к команде, болельщикам, к области. Никакой озлобленности, только благодарность. Всем болельщикам. Я работал всегда для болельщиков, чтобы они получали зрелище. И очень ценю, что люди на протяжении стольких лет оказывали поддержку не только команде, но и мне лично. Я чувствовал это все время и могу только свою благодарность им выразить. Болельщики и их поддержка — это очень важный аспект в работе тренера. Для меня это важный показатель, значит я не зря работал.

— Любимый вопрос нашего главного редактора о «творческих планах», как-то определились уже с будущим местом работы?
— Открыто Вам говорю: попыток выйти на меня со стороны разных клубов было много, но переговоры я ни с кем не вел, пока не разрешится существующая проблема. Сейчас уже начну рассматривать варианты, предложения, а может и придется отдохнуть. Пока ничего конкретного нет

— А Ваше возвращение в Актобе возможно?
— Почему нет? Это жизнь, все мы люди, кто-то совершает ошибки, потом их исправляет, ничего в этой жизни исключать нельзя.